Так в комнату к нам входят только раз,
Чтоб или в ней остаться вместе с нами,
Или, простившись с этими стенами,
Надолго в них одних оставить нас.
Константин Симонов
Cлайд с цитатойНaступление, нaступление... Одно дело — с нетерпением ждaть его, плaнируя в aрмейском или дивизионном мaсштaбе, a другое дело — вот тaк ждaть, кaк солдaты ждут. Закончилась артподготовка — вылез и пошёл, а не пойдёшь, прижмёшься к земле под пулями, вот и не будет никакого наступления. И «вперёд» некому кричать, кроме самого себя. А что кого-то во время первой же aтaки убьют, или тебя, или другого, — это у нaчaльствa уже зaплaнировaно, и солдaт знaет, что зaплaнировaно, что без этого не обойдётся. Знает, а всё же спрашивает: когда фрица к ногтю? И не для виду спрашивает, а по делу. И хотя у тебя больше орденов на груди, чем у него и есть и будет, а высшая доблесть – всё же солдатская. И коли ты стоящий генерал, про тебя, так и быть, скажут: «Это солдат!» А если нестоящий, так и не дождёшься это услышать.
Храбрый — это не тот, кто убить способен, а тот, кто убитым быть не боится. Верней, хотя и боится, но не остановится перед тем, чтобы быть убитым, выполняя то, что должен.
И никого. Пустой и длинный день.
Бывает одиночество такое,
Что хочется хоть собственную тень
Потрогать молча на стене рукою.
Виссарион был мужчина и знал: можно и нужно спрашивать друзей, почему они несчастливы, но вряд ли стоит спрашивать, почему они счастливы...
Что можем мы заранее узнать?
Любовь пройдет вблизи. И нету силы
Ни привести ее, ни прочь прогнать,
Ни попросить, чтоб дольше погостила.
Она была внезапно лишена
Тех маленьких счастливых ожиданий,
Той мелочной, но ежедневной дани,
Которую нам жизнь платить должна.
Мы можем пережить большое горе,
Мы можем задыхаться от тоски,
Тонуть и выплывать. Но в этом море
Всегда должны остаться островки.
На третий год войны, все понятия о том, что такое горе, и чем можно помочь человеку в горе, и что он должен испытывать, когда у него горе, – всё это уже давно спуталось, нарушилось, полетело к чёрту…