Ингер Эдельфельдт

Человеческая жизнь гораздо мучительнее, чем принято думать.

Мне показалось, что эти карие глаза проникли мне в самую душу. У собаки были настолько осмысленные, полные любви глаза, смотревшие на меня так пристально и внимательно, словно они принадлежали человеку. Да-да, мне сразу показалось, что собака смотрит на меня с такой откровенной любовью и интересом, что я чуть не расплакался!

Ночью я лежал без сна и размышлял. Иногда на меня находит такое состояние, когда я начинаю расспрашивать самого себя, что со мной происходит. И вот я спросил себя, как и много раз прежде, разве я не конченый эгоист? И тотчас почувствовал наивное стремление стать «хорошим», великодушным, открытым, готовым к переменам! Надо отказаться от своих стереотипов, «принять мир» таким, каков он есть, перестать быть разборчивым, стать «человечнее», в конце концов. Хватит думать, хватит себя терзать. Я сказал себе в сотый раз, что должен «научиться любить». Мысль о злом начале внутри меня просто-напросто глупа, это инфантильная фантазия, разновидность самоедства; надо всего лишь позволить «добрым силам» выбраться из глубины души на поверхность, и я сразу стану таким же «жизнеспособным» и талантливым в любви, как все остальные люди...

Если человек чему-то и учится с годами, так это тому, что обычно все получается не так, как он предполагал, не надо строить догадки.

Она и вправду меня любила, насколько была способна.

Думаю, все люди любят в меру своих способностей.

Даже убийцы. И любой человек, любое живое существо на земле, даже самая крошечная букашка любит в меру своих способностей.

Во времена службы в армии мои мысли постоянно крутились вокруг того факта, что тело может быть либо живым, либо мертвым, а разница между этими двумя состояниями зависела от целого ряда причин: от случая — слишком короткий шаг или, наоборот, слишком длинный, улыбка не тому, кому надо, неудачная ночь. Ведь кожа такая тонкая, а скелет такой хрупкий...

За моим окном на дереве сидит птица, ее силуэт отчетливо виден среди обледенелых ветвей, мне кажется, будто она смотрит на меня. У меня часто возникает чувство, будто звери хотят что-то сказать мне своим взглядом, они хотят передать мне послание, которого мне не понять, послание из страны, в которую мне так хочется попасть, что от желания сводит скулы.

По-моему, мне нужна собака, такая, которую мне самому бы хотелось. Может быть, келпи? С собакой надо гулять. Но зато ей абсолютно плевать на твое поведение, она всегда будет на стороне своего хозяина. Мне кажется, я смог бы «любить» собаку, хотя «полюбить» человека у меня не получается. А собака непременно любит хозяина. Возможно, просто потому, что у нее нет другого выбора; точно так же, как ребенок любит своих родителей. Кто еще на земле, кроме детей и собак, способен любить бескорыстной любовью?

Для каждой ситуации надо вырабатывать «возможные позиции» или образ мыслей, из которых потом можно будет выбрать наиболее подходящий.

Звериные детёныши с самого своего рождения такие милые и смешные. А человеческие так долго остаются беспомощными уродцами!