Этель Лилиан Войнич

Честные люди платят свои долги, не увиливая и не хныча.

Я боюсь... темноты. Иногда я просто н е м о г у оставаться один ночью. Мне нужно, чтобы рядом со мной было живое существо... что-то осязаемое. Темнота, кромешная темнота вокруг... Нет, нет! Я боюсь не ада! Ад — это детская игрушка. Меня страшит темнота в н у т р е н н я я... там нет ни плача, ни скрежета зубовного, а только тишина... мертвая тишина.

Унция свинца — превосходное средство от бессонницы.

Дым медленно растаял в свете ярких утренних лучей. Они увидели, что Овод упал; увидели и то, что он еще жив. Первую минуту солдаты и офицеры стояли, как в столбняке, глядя на Овода, который в предсмертных корчах бился на земле.

Врач и полковник с криком кинулись к нему, потому что он приподнялся на одно колено и опять смотрел на солдат и опять смеялся.

— Второй промах! Попробуйте... еще раз, друзья! Может быть...

Он пошатнулся и упал боком на траву.

— Умер? — тихо спросил полковник.

Врач опустился на колени и, положив руку на залитую кровью сорочку Овода, ответил:

— Кажется, да...

Он даже слишком хорош для нашего грешного мира, и его следовало бы вежливо препроводить в другой.

Честные люди платят свои долги, не увиливая и не хныча.

Я боюсь... темноты. Иногда я просто н е м о г у оставаться один ночью. Мне нужно, чтобы рядом со мной было живое существо... что-то осязаемое. Темнота, кромешная темнота вокруг... Нет, нет! Я боюсь не ада! Ад — это детская игрушка. Меня страшит темнота в н у т р е н н я я... там нет ни плача, ни скрежета зубовного, а только тишина... мертвая тишина.

Унция свинца — превосходное средство от бессонницы.

Она опустила глаза. Ресницы у неё были длинные, за ними никто не разглядел бы её мыслей.

— Гольбах прав. Церковь, религия, нравственные законы сделали человечество преступным и отвратительным, и все потому, что они сделали его несчастным. Душа человека расцветает от счастья, как трава зеленеет в солнечных лучах. Взгляни на Глэдис!

Она вдруг стала очень серьезна.

— Это очень мудро, Уолтер, это единственное, чему меня научила жизнь. Я не верю в Бога, я и в дьявола больше не верю, но я верю, что каждый человек имеет право быть счастливым. Смотри же, чтобы никто не отнял у тебя твоего счастья.