Национальные черты нельзя преувеличивать, делать их исключительными. Национальные особенности сближают людей, заинтересовывают людей других национальностей, а не изымают людей из национального окружения других народов, не замыкают народы в себе.
В реальной жизни народ проявляет себя не путём формулирования своей воли, а восстаниями или подъёмом хозяйственной активности, ростом или падением рождаемости, взлётом культуры или распространением алкоголизма и наркомании, стойкостью и жертвенностью на войне или лёгкой капитуляцией. Именно бесчисленная совокупность таких признаков и показывает, здоров ли народный организм.
Несмотря на все ошибки, падения и катастрофы, идущие сквозь трагическую нашу историю, народ умел находить выход из, казалось бы, вовсе безвыходных положений, становиться на ноги после тягчайших ошибок и поражений, правильно ставить свои цели и находить правильные пути их достижения.
По всем расчетам, страна должна или разрушиться, или пойти в кабалу к странам богатым, вроде Англии. Но, в нарушение всякой логики, Россия выживала — и обязана в этом неисчислимым богатствам природы, поразительной стойкости народа, умеющего есть в три горла, но умеющего и сидеть на корке хлеба.
... всякий согласится, что бывает патриотизм неразумный, вместо желаемой пользы приносящий вред и ведущий народы к гибели, бывает патриотизм пустой, выражающий только голословную претензию, и бывает, наконец, патриотизм прямо лживый, служащий только личиною для низких, своекорыстных побуждений. Что касается до нашего отечества... Петр Великий и Пушкин — достаточно этих двух имен, чтобы признать, что наш национальный дух осуществляет свое достоинство лишь в открытом общении со всем человечеством, а не в отчуждении от него.
«Оторванность от народа», «пропасть между народом и интеллигенцией», «потеря русского гражданства» и прочее заключается вот в чем: интересы русского народа — такие, какими он сам их понимает, заменены: с одной стороны, интересами народа — такими, какими их понимают творцы и последователи утопических учений, и, с другой стороны, интересами «России», понимаемыми, преимущественно, как интересы правившего сословия.
... египетский народ во времена своего величия представлял как бы единый организм, в котором жрецы были мыслью, фараон — волей, народ — телом, а повиновение — цементом.
Верно говорят солдаты, что, имей курды свой огород, в чужой бы и не совались. Нет страшнее народа без родины: сегодня нас режут, завтра армян, а потом их самих турки вырежут. К нам же и бегают спасаться! Однако в Крымскую кампанию, помнится, эти молодчики здорово помогли нашей армии восстанием — чуть было Багдад не взяли. Вояки матерые!
В России читают умные книжки двести тысяч человек. Ну, триста. Ещё триста читают чудовищные книжки, лучше б вообще не умели читать. В России слушают умную музыку триста тысяч человек. Ну, пятьсот. Ещё пятьдесят миллионов слушают такое, чтоб лучше б даже не знать что. В России смотрят умное кино те же двести, триста, пятьсот тысяч человек. Хорошо, уговорили, миллион. Остальные не смотрят умное кино. Смотрят глупое. Ну и что? Наш огромный и умный народ ничего никому не должен. Если мы хотим, чтоб он умнел, придётся это делать на государственном уровне. Мусор отовсюду выгребать, а подавать народу только качественную выпечку и свежевыжатые соки. Чтоб выбор был только между хорошим, прекрасным и шедевральным. Иначе будут вам вечные «Ёлки», палки и копалки. Не хотите – как хотите. Но главное – не льстить себе. По сравнению с нами советские граждане образца 1975 года – люди иной цивилизации. Они (десятки миллионов!) ходили на фильмы Шукшина и Германа, и – миллионы! – читали Стругацких и Распутина. И стадионами слушали стихи. Которые сейчас тиражом в 500 экземпляров годами продаются.
Cлайд с цитатой