То, что ему казалось силой характера – отсутствие желания знать больше, чем она сама готова была рассказать, – обернулось обычным себялюбием. Детское желание спрятаться в темноте, чтобы избежать неприятных разговоров и трудной правды. Он боялся ее секретов. Или, если быть точнее, боялся эмоциональной неразберихи, в которую ввергло бы его знание этих секретов.
Вещь, у которой есть прошлое, гораздо интереснее, чем сошедший с конвейера новехонький безликий товар без единой царапины.
— А что, смерть заразная?
— Очень заразная, — ответил Джуд. — Сейчас настоящая эпидемия. Рано или поздно все ее подхватывают.
Kогда возвращаешься в родные места, в тебе невольно просыпаются черты того человека, каким ты был когда-то.
Простые, доведенные до автоматизма движения – наполнить чайник водой, отмерить заварку, найти кружку – обладали способностью прояснять мозг, замедлять время… придавать смысл молчанию.
Это первое, что понимаешь, когда ты обкурился, пьян или нездоров: мир никогда не останавливается, и только здоровый мозг в состоянии блокировать его невыносимое кружение.
Ига поразила сама уже мысль, что кто-то может не интересоваться музыкой. Это было вроде как не интересоваться счастьем.
Мы сотворены из очень хрупкого вещества, но пока отдаем себе отчёт в собственных слабостях, у нас остаётся шанс их победить.
Cлайд с цитатой