Пусть с сердцем играют они моим,
Пускай его вытянут нитью гибкой,
Пускай обратят его в прах и дым,
Пускай струною натянут на скрипку!
Пусть с сердцем играют они моим,
Пускай его вытянут нитью гибкой,
Пускай обратят его в прах и дым,
Пускай струною натянут на скрипку!
Секс без границ опустошает и уводит от жизни, гасит все порывы. Страстная любовь наполняет, заставляет чувствовать жизнь остро и сильно, стимулирует творчество.
Я уже третью неделю изучаю здесь людей. Я с большим пристрастием наблюдаю за вами, за Линой, за русскими, за арабами, за взрослыми и детьми. И я наконец пришёл к заключению — я должен выбирать. Я должен выбрать, что действительно важно показать: ужас или страсть. И я выбираю страсть. Вы, каждый из вас, открыли мне глаза. Вы показали мне, что я не должен терять время на бессмыслие ужаса. Я не могу так. Я не могу сыграть Гитлера. Я хочу показать вашу страсть, мою страсть. Такую чистую, невозможную, аморальную. Потому что именно это делает нас живыми.
Суть наша состоит из двух частей:
Одной живём, другою производим.
Историю придуманных страстей
Мы ставим наперёд. Себя изводим.
Хватит мне всего! И денег, и женщин, и развлечений, и комфорта! Это все шелуха, целлофан. Это все средства существования! А само-то существование — где? Где оно? Рано или поздно, но все мы оказываемся наедине с жизненной сутью — и что мы тогда? Ничто! Жизнь проиграна, Данилов! Что есть жизнь? Жизнь есть страсть. Жизнь есть жажда. Страсть и жажда к тому, что ты принял за свою земную суть.
Как Франсуа де Шабанн удалился от войны, так я удалилась от любви. Жизнь станет теперь для меня лишь чередой дней, только бы она была коротка. Ибо все тайны безумных страстей стали мне чужды.
... Те люди, которых особенно волнуют страсти, больше всего могут насладиться жизнью.
Моя жизнь совершенно пуста, и лучше ей такой остаться, потому что, если проберется в неё капля страсти, следом вскоре придет боль.
Я хорошо знаю, до какой жизненной ступени смогу добраться. Я не собираюсь превращать свою жизнь в опыт. Я сам стану опытом своей жизни… Да, я отлично понимаю, что за страсть может по-настоящему распалить меня. Раньше я был чересчур молод. Во всем держался золотой середины. А теперь понял, что действовать, и любить, и страдать — это и значит жить по-настоящему, но лишь в той мере, в какой твоя душа, став совершенно прозрачной, принимает судьбу как слитный отсвет радужного спектра радостей и страстей, неизменного для всех нас.