Мы соблюдаем и вызываем ваш интерес, мы ваши адвокаты, любовники и антидепрессанты…
— Тебе не страшно тут жить одному?
— А чего мне бояться, если я тут один?
— Ну, привидений.
— Бояться надо живых, а не приведений.
Мы соблюдаем и вызываем ваш интерес, мы ваши адвокаты, любовники и антидепрессанты…
— Тебе не страшно тут жить одному?
— А чего мне бояться, если я тут один?
— Ну, привидений.
— Бояться надо живых, а не приведений.
Чудесная история со мной приключилась, правда? Положу письмо в ящик стола, потом другими бумагами завалю, вырезками из журналов, забуду; а потом окажется, что она была самая главная — за всю жизнь.
А зачем тратить время на тех, кто не рядом, мысли, чувства, особенно лучшие? Это жалость к себе — создание кумиров.
Всё замирало внутри от её смеха, от её голоса, будто он стоял на пороге вертолёта на совсем не учебной высоте и собирался прыгать впервые в жизни с парашютом, без инструктора, без обучения; где учат любить?
Мне хочется быть человеком, прожить свой срок, иметь детей, любить, мерзнуть, греться у камина, пить крепкий чай, горячий глинтвейн, есть мороженное; умирать от боли, выздоравливать; и мне хотелось бы, чтобы вот такая девушка была рядом со мной всю мою жизнь и чтобы мы старились вместе и увидели наших внуков; мне хотелось Рождества, ошибок, ссор, падения с лыж и саней, разочарований; мне хотелось, чтобы мое сердце билось, как сумасшедшее, когда она разворачивает мой подарок.
Ну что за уроды эти взрослые: говоришь им о цвете глаз твоего нового друга-странном, как отблеск заката на стекле,-вдруг он вампир? а они тебе: кто его родители, как он учится, куда думает поступать; а потом сам становишься таким-определенным, определяющим, как геометрия.
Когда облекаешь действительность в слова, она теряет общечеловеческий смысл — и становится твоей собственностью, как чувства, успевшие спрятаться в дневник; можно превратить во что хочешь.
Знаете, есть такие отношения с людьми, когда нельзя отказать. Собственно, проблема наркомании.
Она погладила его по волосам, чёрным и таким нежным, что хотелось пропускать сквозь пальцы, как фасоль, крупу; некоторые так делают, потому что пальцы чувствительные, от удовольствия можно даже потерять рассудок...
Голова раскалывалась, а ощущения обострились, будто кто-то подменил меня ночью на другую — более одинокую; прожившую всю жизнь в центре города, в квартире с кошками, геранями, книгами только о море; странная история…