Минута спокойствия для неврастеника дороже, чем год спокойствия для уравновешенного человека.
Наша власть, как наши деньги. Ее очень много, но она ничего не стоит.
Минута спокойствия для неврастеника дороже, чем год спокойствия для уравновешенного человека.
Мы готовы умереть за правое дело, но кто-то должен указать место, где мы должны стоять до последнего.
Историки беспощадно расправляются и с правыми, и с виноватыми. История же равнодушна.
Жизнь коротка и печальна, и поскольку она печальна, то хорошо, что она коротка. Бог милостив.
Слаб человек. Думать он может обо всем: о торжестве всемирной справедливости, о достойной честной жизни для всех, о сокрушении подлости... Пожертвовать собой? Едва ли. То же соотношение власти и правды и еще — инстинктивного желания выжить, просто жить.
Одни готовы лечь костьми за призраки прошлого, другие — за призраки будущего. Третьим наплевать на то и на другое. Они владеют настоящим.