Ему было всего двенадцать, и он понимал, что его жизненный опыт ограничен, но в одном он был совершенно уверен: когда кто-то говорит «поверь мне», он обычно лжёт на голубом глазу.
Те, что по-настоящему познали их (женщин), понимают, что глаза способны приоткрыть лишь малую толику того, чем женщина может одарить нас.
Если женщина действительно помнила бы, как было больно при родах первого ребенка, сказала однажды моя мать, она никогда не родила бы второго.
Можно лгать в любви, в политике, в медицине можно обмануть людей, но в искусстве обмануть нельзя.
Наверное, было бы ошибочным полагать, что существует некий предел ужаса, который способен испытать человек. Наоборот, создаётся стойкое впечатление, что кошмар нарастает в геометрической прогрессии, когда тьма всё сгущается, ужасы множатся, одно несчастье влечёт за собой другое, ещё более страшное и безысходное, пока тебе не начинает казаться, что весь мир погрузился во мрак. И, может быть, самый страшный вопрос в данном случае таков: сколько ужаса может выдержать человеческий рассудок, оставаясь при этом здоровым и твёрдым? Понятно, что в самых ужасных событиях есть своя доля абсурда в стиле Руба Голдберга. В какой-то момент всё начинает казаться смешным. Видимо, это и есть та поворотная точка, когда чувство юмора принимается восстанавливать свои позиции.
Cлайд с цитатой