— Убирай — не убирай, а второй закон термодинамики не отменишь... Это необратимый процесс.
— Выходит, чтобы не увеличивайт хаос, надо вообще ничего не делайт? Даже не двигаться?
— Именно! Чем больше мы суетимся — тем больше хаоса.
— Убирай — не убирай, а второй закон термодинамики не отменишь... Это необратимый процесс.
— Выходит, чтобы не увеличивайт хаос, надо вообще ничего не делайт? Даже не двигаться?
— Именно! Чем больше мы суетимся — тем больше хаоса.
— Пин, дорогой мой! Не трогайте динозавров, вы их не видели! Пишите про себя!
— А если до потомков дойдёт только мой история и никакой больше?! Они будут знать только «Пин, Пин, Пин!» Как будто никто больше не жил! Потомки должны знать и про динозавры, и про мою тётю, которая осталась в Фатерлянде!
Глупый туча! В следующий раз надо сделайт самолёт побольше. Глупый природа! Ты не сильнее, ты не мудрее. Ты — просто фи-зи-ка!
Хаос — это не погибель. Хаос — это путь возрождения. Весь этот мир вышел из первозданного хаоса. И он совсем не плох. У хаоса есть только один ма-аленький недостаток. После него мало кто выживает!
И тогда я понимайт, что если сегодня у тебя есть все пирожные мира, но нет любимый дело, то завтра останутся только воспоминания о грязный посуда. Художник должен быть голодный.
— Неужели ты так ничего и не понял? Есть то, что нельзя отремонтировать.
— Но я правда не понимайт. Я что-то не то удаляйт? А что тогда поломаться?
— Я слышу шум.
— Это галлюцинация. От обезвоживания. У меня ночью уже было.
— Я тоже слышу.
— Какая-то... косилка.
— Это смерть!
— Смерть — с косой.
— Но нас же много...
— Не могли бы вы мне объяснить, изменчивая моя, с каких это пор быть собой стало не модно?
— С тех пор, как стало так просто быть кем-то другим.