Всем известно, что политики умеют притворяться.
Американское общество было потрясено тем, что стражи закона не только судили несправедливо, но создали к тому же механизм, который сплошь и рядом осуждает невиновных. Не десятки, а сотни тысяч граждан были осуждены на пожизненное заключение или смертную казнь на основании всего лишь одного какого-либо свидетельства.
Пристрастие читателей к детективам позволило мне прожить сказочные десять лет, став одним из немногих авторов, живущих за счет своего пера.
Призрак, привидение. Так некоторые литературоведы, специалисты по драматургии, называют событие, ставшее поворотным пунктом для персонажа. Потрясение, пережитое в прошлом, но продолжающее действовать в настоящем. Какой-то жизненный шок, вытесненное переживание, тайну, которая объясняет особенность личности, ее психологию, внутреннюю жизнь, большую часть поступков.
«Нам нравится быть не собой», — написал Альбер Коэн. Может быть, мы потому и влюбляемся иной раз в полную свою противоположность. Надеемся на дополнение, преображение, метаморфозу. Ожидаем, что сблизившись с антиподом, станем полноценнее, богаче, шире. На бумаге это получается хорошо, в жизни — в редчайших случаях.
Мои фантазии — мое спасение, дармовой билет на самолет, уносящий от скучной действительности.
Всегда, когда пишешь роман, наступает минута, когда герои тебя изумляют. Бывает, они задумывают дела, о которых ты даже не помышлял, или затевают разговор, делают невероятное признание, которое едва успевают записывать твои пальцы, бегающие по клавишам. Непредсказуемое и есть нерв творчества.
Книги — особый предмет, сродни волшебной палочке. Пропуск в иной мир. Бегство. Книги могут стать лекарством и помочь справиться с житейскими передрягами.
Равновесие угроз — самое надежное для прочного паритета. Каждый из нас располагает ядерным оружием, и тот, кто первым попытается уничтожить противника, рискует собственным уничтожением.
Cлайд с цитатой