Я храню ещё облик достойный,
но душевно я выцвел уже.
Испарился мой дух беспокойный,
и увяли мои Фаберже!
Я храню ещё облик достойный,
но душевно я выцвел уже.
Испарился мой дух беспокойный,
и увяли мои Фаберже!
Так ловко стали пресмыкаться
сейчас в чиновничьих кругах,
что могут с легкостью сморкаться
посредством пальцев на ногах.
Я потому люблю лежать
и в потолок плюю,
что не хочу судьбе мешать
вершить судьбу мою.
Человек — это тайна, в которой
Замыкается мира картина,
Совмещается фауна с флорой,
Сочетаются дуб и скотина.
Живя в загадочной отчизне,
Из ночи в день десятки лет
Мы пьем за русский образ жизни,
Где образ есть, а жизни нет.
Когда и где бы мы ни пили,
тянусь я с тостом каждый раз,
чтобы живыми нас любили,
как на поминках любят нас.
Моей бы ангельской державушке —
Два чистых ангельских крыла;
Но если был бы *** у бабушки,
Она бы дедушкой была.
В сердцах кому-нибудь грубя,
ужасно вероятно
однажды выйти из себя
и не войти обратно.
Любую можно кашу мировую
затеять с молодежью горлопанской,
которая Вторую мировую
уже немного путает с Троянской.
Когда кругом кишит бездарность,
Кладя на жизнь своё клише,
В изгойстве скрыта элитарность,
Весьма полезная душе.
Я никак не пойму, отчего
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?