Терри Пратчетт, Нил Гейман. Благие знамения

Он опаздывал потому, что ему страшно нравился двадцатый век. Он был намного лучше века семнадцатого, и неизмеримо лучше четырнадцатого. Чем хорошо Время, любил говорить Кроули, так это тем, что оно медленно, но неуклонно уносит его все дальше и дальше от четырнадцатого века, самого наискучнейшего столетия во всей истории Божьего, извините за выражение, мира.

Другие цитаты по теме

Кроме полицейских, здесь стояло еще примерно две сотни человек, разглядывая М25 в бинокли. Среди них были представители армии Ее Величества, спецотряда по обезвреживанию бомб, служб военной разведки MИ5 и MИ6, Особого отдела и ЦРУ. А еще продавец горячих сосисок.

Всем было холодно, мокро, жутко и нечего сказать, за исключением одного офицера полиции, которому было холодно, мокро, и жутко, но зато было что сказать.

– Слушайте-ка, – сказал он, и голос его был на этот раз намного слабее, – у кого-нибудь из этих детишек была на багажнике корзина, а в ней пришелец с мордой, смахивающей на мирно настроенную какашку?

– Не думаю, – ответил Кроули.

– Тогда, – сказал сержант Дейзенбургер, – у них будут проблемы.

Вуду — очень интересная религия для всей семьи, даже для тех ее членов, которые уже умерли.

План А сработал. План Б – нет. Все зависело от Плана В, в котором был только один недостаток: Кроули дошел только до буквы Б.

Вчера была суббота, и он никогда до конца дней своих не забудет эту субботу, вот только бы вспомнить то, что он не собирался забыть…

В квартире Кроули были спальня, кухня, кабинет и туалет: везде и всегда абсолютная чистота и порядок.

Кроули попробовал, каково ждать конца света в каждой из этих комнат, и всюду было неудобно.

У большинства из тех, кто видел Азирафеля в первый раз, складывалось о нем следующее впечатление: во-первых, что он англичанин; во-вторых, что он весьма умен; и в-третьих, что он настолько голубой, что любой тропический остров нанял бы его, чтобы подсвечивать небо в разгар туристического сезона.

– Нет, ребята, не так я все это представляла, – сказала Война. – Что же – я ждала тысячи лет, только чтобы играться с проводочками? Эффектным это не назовешь. И Альбрехт Дюрер тоже не стал тратить время на гравюру с Четырьмя Хакерами Апокалипсиса, я точно знаю.

– Б-берил! Т-ты м-мне н-ни с-слова не давала с-с-сказать, пока я… б-был жив. Т-теперь я у… у-умер, и могу с-с-с-сказать только о…о-одно…

Берил Ормерод недовольно нахмурилась. Раньше, когда появлялся Рон, он всегда говорил ей, что он счастлив там, за завесой, и рассказывал, как ему живется в том, что по описанию напоминало хижину в раю. Теперь его голос был больше похож на голос Рона, и она не была уверена, что ей хотелось именно этого. И она сказала то, что всегда говорила мужу, когда он начинал говорить с ней таким тоном.

– Рон, не забывай – у тебя сердце.

– У меня уже н… н-нет с-сердца. Заб-б… б-была? Так вот, Б… Б-берил…

– Да, Рон?

– Заткнись.

И дух исчез.

А еще есть кошки, подумал Бобик. Он застал врасплох соседского рыжего котяру и вознамерился обратить его в трясущееся желе с помощью обычного пылающего взгляда и глубокого горлового рыка, которые всегда безупречно действовали на его обреченных оппонентов. На этот раз он добился только меткого удара по морде, от которого слезы брызнули из глаз. Кошки, решил Бобик, намного хуже пропащих душ.