Все, как с ума сошли, сходят на ум, — все как один.
Да ещё и бросают курить, пить, есть.
Бросают жить, что входит в моду снова.
Подкупает главным образом слово
В этой вредной привычке — жить.
Все, как с ума сошли, сходят на ум, — все как один.
Да ещё и бросают курить, пить, есть.
Бросают жить, что входит в моду снова.
Подкупает главным образом слово
В этой вредной привычке — жить.
Можно в черте увидеть много.
Я провела линию... И мне:
— Зачем ты очертила?
— Ты подчеркнула?...
— Связала два пункта...
— Разделила два поля.
Я зачеркнула.
Точит наточенный ножичек
твёрдо-мягкий карандаш.
А я вижу в них человека и человека.
Сам наточен, он снимает стружку
с того, кто имеет стержень.
Я не люблю, когда меня без имени.
Я не люблю, когда меня помнят, не помня толком.
Я не люблю, когда меня не помня имени, имеют.
Каждым из нас есть своё место.
Это памятник дружбе.
Каждый договаривается «на нашем месте».
Оставшихся мест всё меньше.
Меня убивает количество этих какдела,
Которыми забрасывают пока
не скроется не зароется в них лицо.
Я бегу от вопросов о себе самой.
Я понятия не имею, как у меня дела.