Я хотел жить для счастья всех людей, для открытия и и для возвращения истины.
Есть целый слой писателей, чрезвычайно любящих приписываться печатно в дружбу к великим, но умершим писателям.
Я хотел жить для счастья всех людей, для открытия и и для возвращения истины.
Есть целый слой писателей, чрезвычайно любящих приписываться печатно в дружбу к великим, но умершим писателям.
В наш век все авантюристы! И именно у нас в России, в нашем любезном отечестве. И как это так все устроилось — не понимаю.
Пьян вы думаете? Ни в одном глазу! Так разве рюмки три-четыре, ну пять каких-нибудь есть.
Твою любовь от злости не отличишь, а пройдет она, так, может, еще пуще беда будет. Ненавидеть будешь очень ее за эту теперешнюю любовь, за всю эту муку, которую теперь принимаешь.
Это напоминает недавнюю знаменитую защиту адвоката, который, выставляя как извинение бедность своего клиента, убившего разом шесть человек, чтоб ограбить их, вдруг заключил в этом роде: «Естественно, говорит, что моему клиенту по бедности пришло в голову совершить это убийство шести человек, да и кому же на его месте не пришло бы это в голову?
Он понять не мог, как в такой заносчивой, суровой красавице мог оказаться такой ребенок, может быть действительно даже и теперь не понимающий всех слов ребенок.
Во-вторых, младенец, по моему личному мнению, непитателен, может быть, даже слишком сладок и приторен, так что, не удовлетворяя потребности, оставляет одни угрызения совести.
Теперь уже считается прямо за право, что если очень чего-нибудь захочется, то уж ни пред какими преградами не останавливаться, хотя бы пришлось укокошить при этом восемь персон.