— Красиво. В Москве такой красот не будет.
— А может я не в Москву. Откуда ты знаешь?
— А где еще неудачников принимают?
— Красиво. В Москве такой красот не будет.
— А может я не в Москву. Откуда ты знаешь?
— А где еще неудачников принимают?
Для меня означенный Рай наступит в то самое мгновение, как в Москве исчезнут семечки.
Москва была огромный город, а идти в ней было – некуда...
Кто в Москве не бывал, красоты не видал.
Как она сказала тогда? «Это Москва, Мэтт... город чудес в стране чудес...» А Санкт-Петербург, имперский город, так не похож на Москву. Там была пряничная разноцветная иконопись, пропитанная ароматом ладана, разукрашенная золотом, — какая-то туземная архитектура! Там — магия врубелевского демона в Третьяковке, висячих садов декадентского ресторана посреди грязных улиц, чудовищного даже для стойкого британца мороза, скрипящего снега. Тут – прохладная, влажная и свежая весна, строгие как Верховный суд, классические здания, ажурные мосты. Красота этого города настолько изощрена, что кажется и строгой, и порочной одновременно. Тут люди изнемогают рассудком от полуночного света.
Сама Москва как биг мак. Люди в метро — это первая котлета, люди сверху — вторая котлета, деревья — листья салата, кольцевые дороги — кольца лука... Надо сваливать из Москвы, пока булочками не накрыли нас!
Выпила еще не так много, а Дедов Морозов уже два.
Он курил и слушал, как со стороны проспекта доносился ровный гул. Миша слушал его и думал, что так-то и звучит московская тишина.
В Ленинграде рок делают герои, в Москве — шуты.
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля.
Холодок бежит за ворот,
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город, -
Сердце Родины моей!
Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая, -
Страна моя,
Москва моя —
Ты самая любимая!
— Ты не боишься?
— Нет. Жить страшней, чем умирать.