У всех авантюристов очень честные лица. Вот почему они так преуспевают в своих махинациях.
— И что теперь?
— Ничего. Я был дома, в постели.
— У тебя есть свидетели?
— Господи! — не вытерпел он. — Делла, ты считаешь, что я беру алиби с собой в постель?
— Пусть у вас не болит голова об этом. Я не дам себя поймать. А вы никогда не идёте на риск?
— Боже мой! Я пошел на самый большой риск в своей жизни, когда взял ваше дело. Приближаться к вам всё равно что жонглировать динамитом.
Она соблазнительно улыбнулась ему:
— Вы так считаете? Я знаю мужчин, которые любят таких женщин.
Лифт остановился, и Мейсон вошёл в кабину.
— Нашли, что хотели? — спросил лифтер.
— Да.
— Если вы что-то хотите, я могу...
— Нет, не можете, — почти свирепо ответил Перри Мейсон и добавил с мрачным юмором: — Я желаю на тот свет...
Храбро встретим то, что нас ждёт. Может, нам и не нравится музыка, но всё равно придется под неё плясать.
Всё-таки, — с презрением сказал Мейсон, — он слишком осторожен. Это дело ускользнёт у него из рук, если он станет осторожничать. Он может бояться огня, но не может же он без огня испечь пирог.
Опыт подсказывает мне, что обычно начинают с комплиментов, чтобы потом больней ударить.
— Разве может убийство быть неинтересным? — удивился Джексон.
— Да, когда их столько пройдет через твои руки, — был ответ. — Покойники всегда скучны. Живые — другое дело.
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.
Он Алексей, но... Николаич
Он Николаич, но не Лев,
Он граф, но, честь и стыд презрев,
На псарне стал Подлай Подлаич.
Всеобщая тревога всё усиливалась, а с нею нарастало и раздражение; наконец некоторые практичные люди вспомнили, что здесь могли бы пригодиться средневековые пытки, например, «испанский сапог» палача, клещи и расплавленный свинец, которые развязывали язык самому упрямому молчальнику, а также кипящее масло, испытание водой, дыба и т. д.
Почему бы не воспользоваться этими средствами? Ведь в былые времена суд, не задумываясь, применял их в делах значительно менее важных, очень мало затрагивавших интересы народов.
Но надо всё-таки признаться, что эти средства, которые оправдывались нравами прежнего времени, не годится употреблять в век доброты и терпимости, в век столь гуманный, как наш XIX век, ознаменованный изобретением магазинных ружей, семимиллиметровых пуль с невероятной дальностью полёта, в век, который в международных отношениях допускает применение бомб, начинённых взрывчатыми веществами с окончанием на «ит».
Cлайд с цитатой