Когда при мне говорят слово «шлюха», я таю. У человека всегда есть потребность в вечных ценностях.
Среди шизофреников мизантропов нет. И никогда не было. Они получаются такими от любви.
Когда при мне говорят слово «шлюха», я таю. У человека всегда есть потребность в вечных ценностях.
Среди шизофреников мизантропов нет. И никогда не было. Они получаются такими от любви.
Бог, с веревкой на шее, очутился в корале ОК, Бог стал лошадью, чтобы сбросить часть вины. Лошади в Бога не верят и не мешают его с конским дерьмом. Бог пристыженно ржал. Кони вставали на дыбы и защищались: они знали, что такое счастье.
Утверждение, что народы и отдельные люди бьют друг друга по морде от непонимания — ложь. Они бьют, когда начинают понимать.
Я ищу человека, который меня не поймет, и я его не пойму, потому что мне до жути необходимо братство.
Я чуть не описался от счастья. Я вечно писаюсь к месту и не к месту. Мечтаю об облегчении.
Больше всего я боюсь стульев, потому что их форма — намек на человеческое присутствие.
— Это мое еврейское логово, Момо.
— А, вон оно что.
— Ты понимаешь?
— Нет, но это неважно, я привык.
— Там я прячусь, когда мне страшно.
— Страшно чего, мадам Роза?
— Для страха вовсе не обязательно иметь причину.