Пригласили! Наконец-то пригласили.
Липы зонтами, — дачка...
Оправляла ситцевую юбочку.
В час турнира сверкают ложи.
Лес копий истомленный,
Точно лес мачт победных.
Штандарты пляшут в лазури
Пестрой улыбкой.
Все глаза устремились вперед
Чья-то рука в волнении
Машет платочком.
Помчались единороги в попонах большеглазых,
Опущены забрала, лязгнули копья с визгом,
С арены пылью красной закрылись ложи.
Зажигаться стали фонари,
освещаться столовые в квартирах...
Я шептал человеку в длинных космах;
он прижался к окну, замирая,
и услышал вдруг голос своих детских обещаний
и лихорадок начатых когда-то ночью.
И когда домой он возвращался бледный,
пробродив свой день, полуумный,
уж по городу трепетно театрами пахло -
торопились кареты с фонарями;
и во всех домах многоэтажных,
на горящих квадратах окон,
шли вечерние представленья:
корчились дьявольские листья,
кивали фантастические пальмы,
таинственные карикатуры -
волновались китайские тени.
Вот поет дорога.
Дорога моя — вот.
Вот и сам я!
А я вожжи взял,
эх, Родина!
А я ружье взял.
Вот — и мать.
Не тужи, не тужи, родная,
задул большой ветер —
не тужи, не плачь, мама.
Камень при дороге стал,
сосна шумит.
Ветер дальше, дальше погнал окрест.
Не плачь, мама.
Родина, родина — земля,
одна ты — мать.
За тебя я ушел.
Не тужи, не тужи, родная,
не плачь, мама.
Как высоко крестили дальние полосы, вершины -
Вы царственные.
Расскажи, о чем ты так измаялся
Вечер, вечер ясный!
Улетели в верх черные вершины -
Измолились высоты в мечтах,
Изошли небеса, небеса...
О чем ты, ты изомлел-измаялся
Вечер — вечер ясный?
Уже белые платьица мелькали,
Уж косые лучи хотели счастья.
Аристончик играл для танцев.
Между лип,
Словно крашеный, лужок был зеленый!
Пригласили: можно веселиться.
Танцевать она не умела
И боялась быть смешной, — оступиться.
Можно присесть бы с краешка, —
Где сидели добрые старушки.
Ведь и это было бы веселье:
Просмотреть бы целый вечер, — чудный вечер
На таких веселых подруг!
«Сонечка!» Так просто друг друга «Маша!» «Оля!».
Меж собой о чем-то зашептались —
И все вместе убежали куда-то!
В летней тающей тени
я слежу виденья,
их зеленые кивки,
маски и движенья,
лёжа в счастьи солнечной поры.
Прости, что я пою о тебе, береговая сторона,
Ты такая гордая.
Прости, что страдаю за тебя -
Когда люди, не замечающие твоей красоты,
Надругаются над тобою и рубят твой лес.
Ты такая далекая
И недоступная.
Твоя душа исчезает как блеск -
Твоего залива,
Когда видишь его близко у своих ног.
Прости, что я пришел и нарушил -
Чистоту, твоего одиночества,
Ты — царственная.
Пришло б начало новой поры,
Открылись бы страны.
Тут же в комнате прятался конец
клубка вещей,
затертый недобрым вчерашним днем
порядком дней.
Тут же рядом в комнате он был!
Я вдруг поверил! — что так.
И бояться не надо ничего,
но искать надо тайный знак.
И я принял на веру; не боясь
глядел теперь
на замкнутый комнаты квадрат...
На мертвую дверь.
Прядки на березе разовьются, вьются,
сочной свежестью смеются.
Прядки освещенные монетками трепещут;
а в тени шевелятся темные созданья:
это тени чертят на листве узоры.
Притаятся, выглянут лица их,
спрячутся как в норы.
Cлайд с цитатой