Я люблю ходить в театр. Там меня никто не беспокоит. Меня там даже не всегда узнают.
Лично мне для того, чтобы понять, что гвозди несъедобны, нужно сожрать пару ящиков, да и то останусь в сомнениях — а вдруг неправильно приготовила?
Я люблю ходить в театр. Там меня никто не беспокоит. Меня там даже не всегда узнают.
Лично мне для того, чтобы понять, что гвозди несъедобны, нужно сожрать пару ящиков, да и то останусь в сомнениях — а вдруг неправильно приготовила?
Я снаружи малохольный, но забористый внутри!
Я просто выгляжу как лось, а в душе я бабочка.
У меня с советской властью возникли за последний год серьёзнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.
— Господи, Боже мой! Я всю жизнь... как я всю жизнь мечтал сыграть Обломова! Два акта на диване. И не вставать.
— А я глухонемого Герасима, без Муму, чтобы вообще текст не учить...
Я не с ним разговариваю, а сам с собой. Это помогает мне думать.
Не нервируйте меня! Мне скоро негде будет прятать трупы!
Там, на даче, при лучине, Марк Анатольевич стал меня уговаривать возглавить театр. Мои близкие были против, говорили, что я больной, сумасшедший, маразматик и параноик. Жена даже не выдержала: «А если я поставлю условие: я или театр?» Я ответил: «Вообще-то вы мне обе надоели».
Я никогда не обманывал тебя. Возможно, я позволял тебе делать определенные выводы, которые были неверными, но они не были ложью.
Всего лишь за пару монет я могу вам устроить приватный просмотр сюжета «Насилье над сабинянками»… вернее, над сабинянкой… вернее, над Альфредом. А за восемь вы и сами можете поучаствовать.