Мы не видим чужих слёз.
Мы не видим тоски в глазах близких.
Мы не хотим верить в очевидное…
Мы не видим чужих слёз.
Мы не видим тоски в глазах близких.
Мы не хотим верить в очевидное…
Когда два человека принадлежат друг другу, они знают это.
— Господь либо умер, либо презирает нас
— Ты же не думаешь так всерьез. Знаешь, Господь не ненавидит нас. Будь так, он не наделил бы нас милосердием.
Если ты действительно любишь его — ты сможешь продлить его жизнь.
Иногда ты не знаешь, что преступил черту, пока не окажешься на другой стороне.
Неожиданности всегда рядом с нами.
«Лечь-встать» — всего лишь быт новобранцев. «Умри-воскресни!» — вот это жизнь!
Прежде всего, жизнь вечная — не на небесах, а в твоей душе.
— Другие тебя тоже увидят? — спросила Люси.
— Поначалу определенно нет, — сказал Аслан. — Позже; смотря по обстоятельствам.
— Но они же мне не поверят! — воскликнула Люси.
— Это не важно, — отвечал Аслан.
— Ой-ой, — запричитала Люси. — А я так радовалась, что тебя нашла. Я думала, ты позволишь мне остаться. Думала, ты зарычишь, и все враги ужаснутся — как раньше. А теперь всё так страшно.
— Тебе трудно понять, малютка, — сказал Аслан, — но ничто никогда не происходит так, как уже было.
Если и было что-то занятное в книге моей жизни, так это опечатки.
Зачем мы живем? Долгие годы я никак не отвечал на этот вопрос — бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался, твердил: «Я главный». А подлинный смысл жизни — любить. Это значит жертвовать, а жертвовать — это отдавать. Схема простейшая. Это не означает — ходить в церковь, ставить свечки и молиться.