Почему-то принято считать, что когда человек начинает во всеуслышание обращаться к себе, любимому, его душевное здоровье находится в большой опасности. Не знаю, как это бывает у всех остальных представителей человечества, но в моём случае всё обстоит как раз наоборот: самые разумные и практичные советы я даю себе именно вслух, а вот когда я умолкаю, от меня можно ожидать чего угодно, только не наглядных доказательств моей вменяемости…
А про себя подумал, что хотел бы обладать таким же мужеством, чтобы воспользоваться собственными советами, если когда-нибудь любопытные Небеса снова решат проверить на прочность мое глупое сердце…
Но — наверное, это один из законов насмешницы-природы! — чем меньше восторгов у тебя вызывает всё человечество в целом, тем больше шансов у какого-нибудь незнакомца задеть таинственную, тонкую, болезненно звенящую струнку в твоём сердце. Достаточно пустяка: неожиданно отчаянной улыбки, поворота головы, при котором лицо случайного собеседника вдруг на мгновение становится лицом ангела, теплой ладошки, доверчиво вцепившейся в темноте в твою собственную руку, золотистой искорки веселого безумия, всколыхнувшей тёмное болото тусклых глаз — и ты вдруг понимаешь, что готов на всё, лишь бы вдохнуть свою, настоящую жизнь в это удивительное, чужое существо, а потом развернуть его лицом к небу и спросить, задыхаясь от благоговения перед свершившимся чудом: «ну вот, теперь ты видишь?»
А с чего ты взяла, будто один человек может сообщить другим людям, что им теперь следует делать? Я могу только сказать, чего вам ни в коем случае не следует делать – это пожалуйста!
Я хотел было в кои-то веки поступить честно: отрицательно помотать головой, завизжать и выскочить на улицу, пробив головой оконное стекло. Но вместо этого молча кивнул. Всё как всегда.
Если честно, я довольно равнодушен к людям — с тех пор, как мне стало скучно активно их не любить.
Мы всегда идём исключительно навстречу своей судьбе, даже когда направляемся в уборную, на ходу расстёгивая брюки, поскольку между двумя любыми точками, расположенными на плоскости, можно провести одну, и только одну прямую.
... и вообще я пребывал в удивительно благодушном настроении. Из меня верёвки можно было вить, из верёвок плести макраме, а результат работ подвешивать к люстре какой-нибудь трёхрожковой, и я висел бы как миленький и не квакал.
Иногда мне кажется, что поначалу природа создавала меня специально для того, чтобы я стал отцом большого семейства, или директором детского дома, или, на худой конец, главой какого-нибудь гангстерского картеля. Но в последний момент было принято решение не использовать меня по назначению – оно и к лучшему, конечно!
Cлайд с цитатой