— Как вы узнали?
— Думаю, тебя волнует совсем другое. Разбил бы ты вазу, если бы я не сказала?
— Как вы узнали?
— Думаю, тебя волнует совсем другое. Разбил бы ты вазу, если бы я не сказала?
— Ты веришь в судьбу, Нео?
— Нет.
— Почему?
— Неприятно думать, что тобой манипулируют.
— Вы слышите, мистер Андерсон? Это — рок, неизбежность. Шаги вашей смерти. Прощайте, мистер Андерсон!
— Меня зовут... Нео!
Я знаю, вы меня слышите, я чувствую вас. Я знаю, вы боитесь: боитесь нас, боитесь перемен. Я не знаю будущего, я не стану предсказывать, чем все кончится, я скажу лишь, с чего начнется. Сейчас я повешу трубку, и потом покажу людям то, что вы хотели скрыть, покажу им мир... без вас, мир без диктата и запретов, мир без границ, мир, где возможно все. Что будет дальше — решать нам.
— Матрица повсюду. Она окружает нас. Даже сейчас, она с нами рядом. Ты видишь ее, когда смотришь в окно или включаешь телевизор. Ты ощущаешь ее, когда работаешь, идешь в церковь, когда платишь налоги. Целый мирок надвинутый на глаза, чтобы спрятать правду.
— Какую?
— Что ты только раб, Нео. Как и все, ты с рождения в цепях. С рождения в тюрьме, которой не почуешь и не коснешься. В темнице для разума.
— Матрица повсюду. Она окружает нас. Даже сейчас, она с нами рядом. Ты видишь ее, когда смотришь в окно или включаешь телевизор. Ты ощущаешь ее, когда работаешь, идешь в церковь, когда платишь налоги. Целый мирок надвинутый на глаза, чтобы спрятать правду.
— Какую?
— Что ты только раб, Нео. Как и все, ты с рождения в цепях. С рождения в тюрьме, которой не почуешь и не коснешься. В темнице для разума.
— Архитектор предупредил, что если я не вернусь к источнику — в полночь Зион будет разрушен.
— Перестань. Мы с тобой не можем предвидеть последствий нашего выбора, а он последствий самого существования выбора.
— Почему?
— Он не в курсе, что значит само понятие — выбор.
Чтобы ненавидеть, надо уважать человека. Если не его самого, то по крайней мере то зло, которое он способен тебе причинить.