Жалкие скелеты акаций на пустынном бульваре беспомощно свесили свои костлявые ветки, и под ними, чуть живая, лежала их убогая высохшая тень.
... говорят, что умирающие начинают видеть и понимать такое, что недоступно здоровым людям…
Жалкие скелеты акаций на пустынном бульваре беспомощно свесили свои костлявые ветки, и под ними, чуть живая, лежала их убогая высохшая тень.
... говорят, что умирающие начинают видеть и понимать такое, что недоступно здоровым людям…
Ведь всё прошло… Но помню до сих пор
Тот летний вечер, те слова, те чувства,
Что доводили тело до безумства
И опьяняли больше, чем ликёр.
О, как я лгал когда-то, говоря:
«Моя любовь не может быть сильнее».
Не знал я, полным пламенем горя,
Что я любить еще нежней умею.
Случайностей предвидя миллион,
Вторгающихся в каждое мгновенье,
Ломающих незыблемый закон,
Колеблющих и клятвы и стремленья,
Не веря переменчивой судьбе,
А только часу, что еще не прожит,
Я говорил: «Любовь моя к тебе
Так велика, что больше быть не может!»
Любовь — дитя. Я был пред ней не прав,
Ребенка взрослой женщиной назвав.
Солнечный зайчик взломал потолок.
Закатился камешек на гору.
Пряная косточка свежего горя
Верно и яростно канула
В янтарную лету заслуженного долголетия.
Но вас я вижу, вам внимаю...
И что же? Слабый человек!
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю.
... в один миг уразумел самую важную, самую мудрёную часть того языка, на котором говорит мир и который все люди постигают сердцем. Она называется Любовь, она древнее, чем род человеческий, чем сама эта пустыня. И она своевольно проявляется, когда встречаются глазами мужчина и женщина.
Просто необходимо верить и чувствовать, что где-то существует та самая, настоящая Любовь и близкие, которые не бьют по больному. И если в этот раз не получилось, однажды получится. Сцепить зубы и терпеть. Потому что она существует. ЛЮБОВЬ ЕСТЬ!