Всё, что есть в этом цехе, съедобно. Даже я съедобен, но это называется каннибализм, мои дорогие дети, и не приветствуется в большинстве обществ.
— Мистер Вонка, я — Виолетта Боригард!
— Оу... Мне всё равно.
Всё, что есть в этом цехе, съедобно. Даже я съедобен, но это называется каннибализм, мои дорогие дети, и не приветствуется в большинстве обществ.
— Я — Август Глуп! Я люблю шоколад!
— Это видно. Я тоже люблю его. Вот уж не думал, что между нами столько общего!
— Значит из моего сына сделают клубничную помалку в шоколадной глазури и будут продавать его по всему миру?!
— Нет, этого не случится. Вкус будет ужасный. Помадка «Августовский глуп в шоколадной глазури»... Фу. Его покупать не станут.
— Вы небольшого роста, верно?
— Ну да, мы же дети!
— Это не оправдание. Я вот коротышкой не был.
— Были когда-то.
— А вот и нет! А почему? Потому что отчётливо припоминаю, как надевал на голову шляпу. Посмотри на свои короткие ручки, ты бы не дотянулся!
— Это настоящие люди?
— Конечно, настоящие. Это умпа-лумпы.
— Умпа-лумпы?
— Вот именно. Из самой Лумпаландии.
— Это выдуманная страна.
— Что?
— Я – школьный учитель географии и я вас уверяю...
— Что ж, в таком случае вам известно о том, какая это ужасная страна.
К твоему сведению, девочка, взбитые сливки только тогда взбитые, когда их розгами взбивают. И все об этом знают.