О да, я многие годы танцевал на клавишах, в вихре слов и идей, танцевал на всплесках смеха своих читателей, на эмоциях тех, кто слушал мои стихи, на нервах тех, кто сам танцевал под мои песни. Но я так давно, а может, и вовсе никогда не танцевал по-настоящему — телом.
Я был модным поэтом. Девушки сами вокруг меня вились постоянно. Им казалось, что если человек что-то интересное пишет, то он и на ощупь интересный.
Помните, что кетчуп — это наркотик пострашнее героина: если в Москве неожиданно пропадёт весь героин, будут страдать лишь несколько тысяч наркоманов, а если пропадёт весь кетчуп… представляете, что будет?!
Видите ли, я имел в виду отсутствие прототипов Сети как человеко-машинной системы. Ведь это не отдельная, отличная от нашей форма жизни, как муравьи Уэллса. Подобные произведения предлагали описание случайного и недолговременного Контакта с Неведомым. При всех ужасах и странностях эти произведения содержали мораль, которая подтверждала правоту жизненных принципов человека. Или хотя бы задавала ориентацию на такие принципы — будь то постулаты коллективной религии или личный кодекс чести. А в случае Сети мы имеем дело с системой, крепко и надолго связавшей множество людей и машин, причем на добровольной основе. Идет постоянная подстройка сторон друг под друга. Вы заметили, как изменился Ваш язык, Ваши привычки после того, как Вы подключились к Сети? Чего стоит одна только замена физических расстояний на идеологические, переход от евклидовой метрики к платоновой! Люди, которые проводят долгое время в Сети, могут ощущать разрыв с нею почти также сильно, как отключение одного из органов чувств. Интересна была бы попытка осознать это великое Единство: к чему оно ведет? Понять место отдельного человека в этой системе... или его отсутствие как вида в будущей картине мира. «По ту сторону сна» Лавкрафта или «Солярис» Лема — вот что я имею в виду, но ближе к конкретному феномену Сети, как она есть сейчас. И такие произведения появились в последней трети XX века. Но будь то медиагалактика Маклюэна, гиперреальность Бодрийара или паранойя киберпанка — везде была скорее констатация факта, а не прообраз. Сеть на тот момент уже существовала, хотя и в зародышевом состоянии.
В старых романах переживание разлуки было одной из основных эмоций. А я вот совершенно не переживаю от разлуки с Ритой, хотя наш роман был довольно бурным. Эффект виртуального общения: Сеть приучила нас расставаться легко и быстро, без лишней грусти ожиданий, без особых размышлений о том, что делает сейчас человек, с которым ты недавно общался...
Один в поле не воин, особенно если вместо поля — дикий лес Сети, а ты — всего лишь профессор вымершей литературы, не видавший в этой Сети почти ничего, кроме своих любимых академических архивов.
Определенно, нет ничего противнее тусклой лампочки под потолком в маленьком помещении.
В столице можно было покататься с лаптопом и по кольцевой линии метро, но недолго: после второго круга начинало казаться, что вслед за станциями начинают повторяться и пассажиры.
Надеюсь, что Россия гордится мною. Первая русская победительница Уимблдона, первая русская первая ракетка мира... Было бы здорово еще и золотую олимпийскую медаль к этому добавить.
Cлайд с цитатой