Если бы Иисуса казнили на гильотине, мы бы сейчас молились на её большое блестящее лезвие. Либо крестились перед электрическим стулом.
Когда речь идет о душе, что мы имеем в руках? Почти ничего.
Если бы Иисуса казнили на гильотине, мы бы сейчас молились на её большое блестящее лезвие. Либо крестились перед электрическим стулом.
Вселенная существует сама по себе, и ей нет до нас никакого дела, абсолютно никакого.
Кто-то может жить надеждой, что, снизив порог своих ожиданий, сжавшись до одной твердой косточки, тем самым станет неуязвимым для боли разочарования. Но каково это было бы, вести жизнь, лишенную смелых, отчаянных надежд, единственным ожиданием которой остается лишь упование на то, что скоро придет автобус.
Мы не должны, вздыхая, претерпевать разочарования, как нечто, без чего наша жизнь стала бы лучше. Мы должны их отыскивать, выслеживать, собирать.
Может быть, наилучший путь к познанию себя самого состоит в том, чтобы научиться узнавать и понимать другого?
«Почему ты никогда не даешь отпор в жизни, когда так замечательно делаешь это в своей игре?» — не раз и не два задавала ему вопрос Флоранс. «Потому что считаю это глупостью, — отвечал он. — Человеку хватает и сражений с самим собой».