— Ты когда-нибудь слышала, что по правилам вежливости не полагается сливаться в экстазе со слабоумным троглодитом за каких-то пару часов перед тем, как выходить в люди со мной?!
— Это случайность.
— Ясно. Споткнулась — упала, а там — гляди-ка! — рот.
Любовь — это грязь. Знаешь, в ней нет ничего священного или возвышенного. Это такой же голод, желание, потребность — словом, одна из тех вещей, из-за которых люди делают совершенно безобразные вещи по отношению друг к другу. Без неё, любви, нет и предательства, нет утрат, нет ревности. Половина мерзостей, творящихся в мире, имеют свои корни в любви. Она режет, сжигает и ранит — и нет от этого лекарства.
Не спрашивай меня, откуда берется в мире зло, почему люди издеваются над собачками, а замерзшие котята ложатся спать на голодный желудок. Словом, я ничего не знаю и, более того, — предполагаю, что уже поздновато для онтологических исследований Вселенной.
... Иногда ты меня просто поражаешь: где ты был, когда раздавали мозги? Похоже, ты стоял последним ещё и за приличным видом, чувством стиля и остроумием.
— И всё же наступит день, когда, оглянувшись назад, ты поймёшь, как я была права.
— Нет, однажды наступит день, когда я, оглянувшись назад, врежусь в дерево из-за того, что не смотрел на дорогу. Думаю, при всём при том, тот день всё равно будет куда лучше этого.
... Я хочу жить, оставаясь молодым… и быть рядом с теми, кого я люблю… Хочу путешествовать, хочу увидеть мир. Потом ещё хочу жениться и когда-нибудь обзавестись детьми… И безбожно забаловать их, превратив в изрядных засранцев… А потом отдать концы в собственной кровати — чтобы мне было при этом лет под двести и чтобы причиной моей смерти стало проклятье чьего-нибудь ревнивого мужа.
Существует только одна вещь, которая меня интересует меньше, чем твое мнение. Сифилис.
Вы, чертовы гриффиндорцы, живете на самой поверхности, вас убивает и доводит до нервного срыва любой булавочный укол, малейшее разочарование. Вы в жизни не пытались научиться просто проглатывать это — даже когда это душащий вас яд. И то, что я научился это делать, что я не закатываю истерик над каждым чертовым обрывком бумаги, — для вас это знак того, что меня ничего не волнует. Вы думаете, что можете толкать и толкать меня, толкать и толкать — и я не сломаюсь?..
Ты называешь это немного угнетённый? Да, в таком случае, могу сказать, что жители Помпеи были немного удивлены, когда с их холма сорвалась макушка и погребла всех под слоем золы. Или же команда Титаника была немного раздражена в тот миг, когда их корабль столкнулся с айсбергом.
Cлайд с цитатой