Философические хитросплетения и бредни никогда не привьются к русскому: на это у него слишком много здравого смысла.
Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё не может обойтись.
Философические хитросплетения и бредни никогда не привьются к русскому: на это у него слишком много здравого смысла.
Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё не может обойтись.
Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения. Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки.
Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нем ключом; она светилась тихим светом.
... и уж тут свободно потекли молодые наши речи, то горячие, то задумчивые, то восторженные, но почти всегда неясные речи, в которых так охотно разливается русский человек.
— Если бы вы могли видеть, с какой вялой и холодной миной вы произнесли ваш комплимент! Удивляюсь, как вы не зевнули на последнем слове.
— С холодной миной... Вам все огня нужно; а огонь никуда не годится. Вспыхнет, надымит и погаснет.
— И согреет.
— Да... и обожжёт.
По-моему, на свете только три несчастья и есть: жить зимой в холодной квартире, летом носить узкие сапоги да ночевать в комнате, где пищит ребёнок, которого нельзя посыпать персидским порошком.
Да уж я думаю, Дарья Михайловна, что вам, во всяком случае, легче было бы жить без истины, чем без вашего повара Степана, который такой мастер варить бульоны! И на что вам истина, скажите на милость? Ведь чепчика из ней сшить нельзя!
Не всегда бывают благотворны слёзы. Отрадны и целебны они, когда, долго накипев в груди, потекут они наконец, — сперва с усилием, потом всё легче, всё слаще; немое томление тоски разрешается ими... Но есть слёзы холодные, скупо льющиеся слезы: их по капле выдавливает из сердца тяжелым и недвижным бременем налегшее на него горе; они безотрадны и не приносят облегчения. Нужда плачет такими слезами, и тот ещё не был несчастлив, кто не проливал их.
Любовь — в ней всё тайна: как она приходит, как развивается, как исчезает. То является она вдруг, несомненная, радостная, как день; то долго тлеет, как огонь под золой, и пробивается пламенем в душе, когда уже всё разрушено; то вползает она в сердце, как змея, то вдруг выползет из него вон...