Судьба равнодушна, правосудие слепо, и только любовь просто ненавидит человечество и прекрасно знает лучший способ заставить его страдать от своих тошнотворных поцелуев.
— Он не любит тебя так, как я. Он не знает тебя, так, как я.
— Именно поэтому он не может сделать мне так больно.
— Слушай, а есть ещё какие-нибудь ответы на «я тебя люблю», кроме» я тоже тебя люблю»?
— Ну, можно сказать «я знаю». Не слишком хороший ответ, но всё же лучше, чем «о, и ты туда же!» или «а я тебя — нет».
Любовь — это грязь. Знаешь, в ней нет ничего священного или возвышенного. Это такой же голод, желание, потребность — словом, одна из тех вещей, из-за которых люди делают совершенно безобразные вещи по отношению друг к другу. Без неё, любви, нет и предательства, нет утрат, нет ревности. Половина мерзостей, творящихся в мире, имеют свои корни в любви. Она режет, сжигает и ранит — и нет от этого лекарства.
Любовь... Какое эгоистичное чувство: существует только собственный пыл и собственная боль, расстраиваешься только от собственных неурядиц… Тело попадает в рабство, а воля — в кандалы желаний. Почему до сих пор считают, что любовь облагораживает?
Любовь — это грязь. Знаешь, в ней нет ничего священного или возвышенного. Это такой же голод, желание, потребность — словом, одна из тех вещей, из-за которых люди делают совершенно безобразные вещи по отношению друг к другу. Без неё, любви, нет и предательства, нет утрат, нет ревности. Половина мерзостей, творящихся в мире, имеют свои корни в любви. Она режет, сжигает и ранит — и нет от этого лекарства.
Любовь продолжает надеяться там, где разум впадает в отчаяние.
Добиться любви — значит уничтожить, любить — разрушить себя.
О судьбе говорят в случае, когда ты не знаешь имени того, кто тебя имеет…
Я, — прервал молчание Завиша, — человек железного меча. Я знаю, что меня ждёт. Знаю свою судьбу. Знаю без малого сорок лет, с того дня, когда взял в руки меч. Но я не стану оглядываться. Не обернусь на оставленные за конём хундфельды, собачьи могилы и королевские предательства, на подлость, на ничтожество и безбожие духа. Я не сверну с избранного пути, милостивый государь Ганс Майн Игель.
Ганс Майн Игель не произнёс ни слова, но его огромные глаза разгорелись.
— Тем не менее, — Завиша Чёрный потёр лоб, — я хотел бы, чтоб ты предсказал мне, как и Рейневану, любовь. Не смерть.
А что касается судьбы, я знаю только одно — если она всерьез чего-то захочет, она запряжет тебя, тебе все равно придется идти в ресторан, придется встречаться и ты будешь строить мост к тому, кого ты любишь.
Cлайд с цитатой