Фанатик говорить так: всё плохо, я один хорошо.
Зизхан говорить так: всё хорошо, я один плохо.
Человеческий ум нуждается в новых идеях. Иначе он не сможет работать, так же как автомобильный двигатель без бензина. А книги — самый богатый источник идей.
– Вселенная, говоришь? – спрашиваю я. – А что такое вселенная, ты знаешь? Это злоба, ненависть, жестокость… В этой вселенной люди убивают друг друга.
– Угу, – кивает Зизхан и погружается в задумчивость, словно слышит обо всем этом впервые. Он закрывает глаза, и мне даже кажется, что он собирается вздремнуть. Но он говорит с закрытыми глазами, и голос звучит бодро: – Давай смотреть на природа. Животный убивать другой животный. Большой насекомый ест маленький. Волк ест овца. Много крови, очень много. Но животный и защищать друг друга. Рыбы плавать стаями. Птицы тоже.
– Потому что в мире слишком много хищников. Если ты окружен себе подобными, у тебя больше шансов выжить.
– Все мы надо заботиться друг о друге, – изрекает Зизхан.
– В природе есть гармония, – говорит он, старательно выговаривая трудное слово. – Есть гармония внутри тебя – вот вопрос.
– Будь по-твоему, – киваю я. – Пусть в природе царит гармония. Равновесие между добром и злом и все такое. Какой вывод из этого следует? Каждый может вытворять все, что в голову взбредет. Это твое гребаное равновесие все равно невозможно нарушить.
– Нет, нет, не так. Нельзя делать что хотеть. Надо делать только то, что хотеть Бог. Я состоять из разных веществ. Ты тоже. Зизхан состоять из вода. А ты? Огонь, похоже, что так. Да, конечно, огонь. Всегда драться, потом жалеть. Язык острый, как стрела. Ты говорить, вселенная – дикие джунгли. В этих джунглях я разбивать свой сад.
– О каком дерьмовом саде ты говоришь?
– Дорогой друг, – произносит Зизхан, словно начинает читать письмо. – Злоба – это тигр. Ты смотреть на тигр и думать: какой большой животный. Он будет мой. Но никто не может приручить тигр. Он всех ест.
– Оставь несчастных тигров в покое. Злобе мы научились не у них. Злобе мы учимся у других людей. Они так преуспели в ненависти к себе подобным, что никакие дикие звери за ними не угонятся.
– Если ты любить только себя, это как хищная птица, – талдычит Зизхан, пропуская мои слова мимо ушей. – Гриф. Стервятник. Он говорит: лететь со мной, и станешь сильным. Но он врать. Если ты любить только себя, ты слабый. Если ты любить других, ты сильный.
Зизхан будит меня на рассвете, чтобы вместе медитировать. Сегодня я поднимаюсь без ворчания. Мы сидим, скрестив ноги, на полу, напротив друг друга. Зизхан, как обычно, сияет. Интересно, где он заряжает свои батарейки?
— Чистишь ум, — говорит он, как обычно. — Грязный воздух плохо для города. Грязный ум плохо для человека.
Прошлое подобно сундуку, стоящему на чердаке. Он полон всякой всячины, среди которой встречаются ценные вещи, но гораздо больше там ерунды. Я предпочитаю держать этот сундук закрытым, но иногда порыв ветра, налетевший неведомо откуда, поднимает крышку сундука и разбрасывает содержимое. Мне приходится складывать все обратно. Бережно, аккуратно. Все воспоминания – хорошие и плохие. А после, когда крышка сундука кажется надежно закрытой, очередной порыв ветра раскрывает ее вновь.
Он пристально смотрит на меня, словно решая, как лучше сообщить новость.
– С самого дня, как полиция приходила в мой дом, я все думать, думать… Зачем? Зачем все это? Ничего не бывать просто так. У Бога всегда есть цель – верно? Я спрашивать, какая здесь цель, но ответа нет. Теперь все понимать.
– Что ты несешь?
– Я понимать, зачем Бог посылать меня сюда. В тюрьма. Раньше не знать и обижаться. Теперь встретить тебя и все понимать. Больше не буду грустить.
Мама делала всё, что могла, чтобы защитить меня от нападок злых духов. Но она забыла, что злые духи гнездились внутри меня. Невозможно защитить человека от врагов, которых он носит в себе.
Человеческий ум нуждается в новых идеях. Иначе он не сможет работать, так же как автомобильный двигатель без бензина. А книги — самый богатый источник идей.
Он снова начинает пороть чушь.
– Я приходить к тебе, – говорит он. – Я ничего не делать раньше. Жить без польза. Бог приводить сюда, Бог не любит ленивых. Мы все надо работать. Много работать.
– И как же мы, по-твоему, должны работать?
– Мистики говорить…
– Кто-кто?
– Мистики. Мистик – человек, который уметь глядеть внутрь. В сердце. Он знать, все люди связаны. Все люди похожи. Разные только снаружи. Кожа, одежда, паспорт. Это все снаружи. А сердце одинаково. Всегда. Везде.
— Но зачем кого-то ненавидеть? — удивилась Пимби.
Его поразил не столько вопрос, сколько простодушная, почти детская интонация, с которой он был задан. Он видел, что она абсолютно искренна. Растущая безработица, бедность, ксенофобия, нефтяной кризис, столкновение идеологий… Всё это не могло служить убедительным ответом на её вопрос, такой наивный и такой серьёзный. И он, закоренелый скептик, давно разуверившийся во всех и вся, человек, который не доверял ни газетам, ни телевидению и любое собственное суждение приправлял изрядной долей сарказма, убеждённый пессимист, не питавший никаких иллюзий по поводу светлого будущего человечества, эхом повторил за ней:
— Зачем кого-то ненавидеть? Я тоже не могу этого понять.
Любовь — это болезнь, и, хотя влюблённый обретает силы и воспаряет духом, любовь всё равно остаётся болезнью.
Cлайд с цитатой