Сон навалился на меня сразу же, как измученный долгим ожиданием душитель, несколько часов прятавшийся в темноте спальни с подушкой наготове.
Самое милое дело — дрыхнуть до полудня. Или дольше. Пока пинками из постели не погонят.
Сон навалился на меня сразу же, как измученный долгим ожиданием душитель, несколько часов прятавшийся в темноте спальни с подушкой наготове.
Самое милое дело — дрыхнуть до полудня. Или дольше. Пока пинками из постели не погонят.
Этот город больше, чем реальность, но меньше, чем сон, потому что это чужой сон, улыбка Альмутасима, свет в середине тоннеля, до конца которого еще никто не добирался живым...
Нет ничего лучше, чем ясное, солнечное весеннее утро в старом центре Ехо... и нет ничего хуже, чем ясное, солнечное утро в любое время года и в любой точке вселенной — в том случае, если вам не дали выспаться.
Что есть ты, когда не спишь?
Что есть сон? — Возможно, поиск
Самых тёплых, мягких ниш.
Самых тёплых и уютных,
Словно лета первый день.
Растворяемся в рассветах
Вроде мы, а может — тень...
Утро было просто замечательное, ради такого стоило просыпаться на рассвете. Я вообще люблю просыпаться; впрочем, засыпать — ничуть не меньше. И то, и другое похоже на возвращение из путешествия, причём в обоих случаях твёрдо знаешь, что наконец оказался дома, и поди разберись, когда это правда, в когда самообман. Хотя лично я предпочитаю не разбираться, а просто радоваться.
«Чего только не присниться» — и чуть не умер от облегчения. Мои ночные кошмары бывают столь правдоподобны, что так называемая реальность стыдливо забивается потом в темный угол и сидит там смирно, убоявшись конкуренции.