Где-то в складчатых глубинах моего разума — в этих складках еще обычно таится надежда — жила вера, что наши отношения еще можно спасти. А как могло быть иначе, если ты любишь человека, если вы произвели на свет новую жизнь? Такие нити не рвутся. Как и любую другую энергию, любовь нельзя рассеять — только перенаправить в иное русло. Но ведь это нормально. Любовь колеблется в каждой семье, перераспределяясь между членами.
Я хотела, чтобы он испытал то же, что испытывала я рядом с ним, — это изумительное сочетание спокойствия, развратности и чуда. Хотела, чтобы он знал: всего лишь раз попробовав его, я безнадежно пристрастилась.
Слово «любовь» напоминало мне миндаль в сахаре: маленькое, милое, сладкое до невозможности.
Когда ты кого-то любишь, то по-другому произносишь его имя. Как будто этому имени удобно у тебя во рту.
Говорят, когда любишь человека, всё остальное становится неважно. Но ведь это неправда. Когда ты любишь человека, всё остальное становится ещё важнее.
Мы все считаем, что полюбим свое дитя, каким бы оно ни родилось, и боимся признать, что понимания может не хватить.
Как забыть, что этот «друг» видел тебя голой? Что он смотрел за тебя твои сны, когда ты слишком уставала? Можно наносить на свою жизнь бесчисленное множество новых слоев краски, но первые мазки всегда будут проглядывать.
Если вы прекращаете страдания любимого человека – до того ли, как он начал страдать, в разгар ли, — то что это такое: милость или убийство?
Cлайд с цитатой