Артюр Рембо. Одно лето в аду

Я не узник своего рассудка. Я сказал: Бог. Даже в спасенье нужна мне свобода: но как добиться её? Фривольные вкусы меня покинули. Нет больше нужды ни в божественной любви, ни в преданности. Я не жалею о веке чувствительных душ. Всё имеет смысл: и презрение, и милосердие, поэтому я оставляю за собою место на вершине ангельской лестницы здравого смысла. Что же касается прочного счастья, домашнего или нет... нет, не могу. Слишком я легкомыслен и слаб. Я превращаюсь в старую деву: нет у меня смелости полюбить смерть!

0.00

Другие цитаты по теме

Я могу умереть от земной любви, умереть от преданности. Я покинул сердца, чья боль возрастёт из-за моего ухода! Вы избрали меня среди потерпевших кораблекрушение;но те, кто остался, разве они не мои друзья?

Спасите их!

Я никогда не творил зла. Дни мои будут легки, раскаянье меня не коснётся. Я никогда не узнаю страданий души, почти не живой для добра, души, в которой поднимается свет, суровый, как похоронные свечи. Участь сынков из хорошей семьи — преждевременный гроб, сверкающий блёстками и слезами. Несомненно, развратничать-глупо, предаваться пороку-глупо; гниль надо отбросить подальше. Но часам на башне никогда не удастся отбивать только время чистых страданий. Словно ребёнок буду ли я вознесён на небо, чтобы играть там в раю, где забыты невзгоды?

Бесконечный фарс! Меня заставляет плакать моя невинность. Жизнь — это фарс, который играют все.

Farce continuelle! Mon innocence me ferait pleurer. La vie est la farce à mener par tous.

Бесконечный фарс! Меня заставляет плакать моя невинность. Жизнь — это фарс, который играют все.

Farce continuelle! Mon innocence me ferait pleurer. La vie est la farce à mener par tous.

Теперь я проклят, родина внушает мне отвращение. Лучше всего пьяный сон, на прибрежном песке.

Тоска не будет больше моей любовью. Ярость, распутство, безумие, я знаю все их порывы и знаю их поражения, — это бремя сбросил я с плеч. Оценим спокойно, как далеко простирается моя невинность.

Жизнь расцветает в труде — это старая истина; однако жизнь, принадлежащая мне, не очень весома, она взлетает и кружит вдалеке от активного действия, столь дорогого современному миру.

Мои глаза закрыты для вашего света.

Я не люблю женщин. Любовь должна быть придумана заново, это известно. Теперь они желают лишь одного — обеспеченного положения. Когда оно достигнуто — прочь сердце и красота: остается только холодное презрение, продукт современного брака. Или я вижу женщин со знаками счастья, женщин, которых я мог бы сделать своими друзьями, — но предварительно их сожрали звери, чувствительные, как костер для казни...

Затем я стал объяснять свои магические софизмы с помощью галлюцинации слов.

Кончилось тем, что моё сознание оказалось в полном расстройстве. Я был праздным, меня мучила лихорадка: я начал завидовать безмятежности животных — гусеницам, которые олицетворяют невинность преддверия рая, кротам, символизирующим девственный сон.