Я понял, что мне надо быть печальным клоуном. Снаружи смеюсь, а внутри плачу.
Я становлюсь частью поколения, которое все проблемы связывает с депрессией. Но депрессией ведь нельзя все объяснить.
Я понял, что мне надо быть печальным клоуном. Снаружи смеюсь, а внутри плачу.
Я становлюсь частью поколения, которое все проблемы связывает с депрессией. Но депрессией ведь нельзя все объяснить.
— Ее вообще не переспоришь.
— Да ты ей ноги целовать должен. Если бы не она, я бы тебе еще в детстве все зубы одним ударом вышиб.
— Я должен тебе признаться. Что ты делаешь?
— Приготовилась, чтобы не вылить вино тебе в лицо.
— Ты всегда драматизируешь.
— Продолжай. Быстрее признайся, и мы с этим покончим.
— Я принимаю прозак.
— О, Боже мой!
— Мне выписал его врач.
— О, Боже. Думаю, это прекрасно, это просто изумительно. Это хороший выход.
— Постой, не стоит так реагировать.
— Я просто хотела сказать, что это очень прекрасно.
— Хочешь сказать, что до этого я был невыносим?
— Ты не слышал, в дверь звонили?
— Я посреди игры.
— Если не поумнеешь, будешь посреди улицы.
— Мое сердце было разбито.
— Думаете, папа больше любил ее?
— Я все еще помню ту боль в желудке.