Прихрамывал на голову.
Одной из его особых способностей, казалось, был дар мгновенно распознавать личные, профессиональные и даже политические слабости других людей, регистрировать их и в своей феноменальной памяти, и в своей «картотеке», чтобы в нужный момент использовать их. Иногда это происходило по прошествии ряда лет.
Еще один удар удалось Советам нанести мне в области промышленного шпионажа. В нашем отделе, ведавшем этой работой, служил пожилой, тяжело больной сахарным диабетом инспектор Л, которого добродушно звали дядюшкой Вилли. Его радист был коммунистом, обучавшимся в Москве, который состоял не только в КПГ, но и НСДАП и прочих нацистских организациях. Но как-то он заболел и вынужден был лечь на операцию. Под наркозом он стал говорить о необходимой перемене шифра. Врач, оперировавший его сам пошел к Мюллеру и сообщил о случившемся. Обнаруженное таким образом шпионское кольцо включало шестнадцать человек.
Я неоднократно указывал на то, что Швеция является главным каналом проникновения русской разведки. Так мы обнаружили, что многочисленные случаи диверсий на судах происходят под руководством советской разведки.
Не только в юридической практике, но и в жизни человек встречается с настолько разными оценками проблем, что ему никогда не мешает вспомнить о возможности альтернативы.
Онодера имел обыкновение в буквальном смысле слова вести меновую торговлю поступающей к нему информацией, уже проанализированной японскими разведывательными центрами. Нужно при этом отдать ему должное — он поставлял на рынок материал только отличного качества. Когда я установил, что Онодера снабжает материалами не только русскую, но и английскую разведку, я тут же включился в торговлю через одного из своих стокгольмских агентов.
Необозримые просторы России позволяли нашим агентам месяцами колесить по стране, не обнаруживая себя. Но в конце концов большинство из них все же попало в руки НКВД.
В пути я прятал фотопленку под повязкой, которая была наложена на мое левое бедро, где я сам сделал себе небольшой порез бритвой, так что марля была пропитана кровью. То, что я прихрамывал, вызывало у таможенников и пограничников живейшее сочувствие, что и помогло мне проскочить неразоблаченным.
А теперь о самой «Красной капелле». Ее радиосеть охватывала всю территорию Европы, протянувшись от Норвегии через Швейцарию до Средиземного моря, и от Атлантического океана до Балтики. Первые «музыканты» были сотрудниками советского посольства в Париже, которые после вступления во Францию немецких войск разъехались по разным странам. В шпионскую организацию входили не только высокопоставленные представители вермахта, почти в каждом имперском министерстве работали ее связники. Окончательного поражения шпионской организации «Красная капелла» нам до самого конца войны так и не удалось нанести.
Стоило мне как следует «нюхнуть» практической работы, и я сразу заметил, что «погода» здесь совсем другая, чем за столом, крытым зеленым сукном.
Прежде всего необходимо было своевременно узнать о главных направлениях вражеского шпионажа и путем более интенсивного использования агентов проникнуть в ряды разведки противника. Необходимым казалось прежде всего также создать более мощную защитную сеть контрразведки в пограничных с Россией странах.
Cлайд с цитатой