Никакой сюжет не может быть ужасным, если история правдива, если проза чиста и искренна.
Любовь истинная и реальная даёт отсрочку от смерти. Вся трусость происходит от нелюбви или от недостаточной любви. Смелый, честный человек смотрит без страха смерти в лицо, как некоторые охотники... Это потому что они страстны и способны прогнать смерть из своих мыслей, пока она не вернётся в последний час. И тогда нужно снова сильно полюбить. Подумай об этом!
Хэмингуэй: Я ненавижу твою книгу.
Гил: Но ты даже не прочел её!
Хэмингуэй: Если я прочту твою книгу и она мне не понравится, то я буду её ненавидеть, а если понравится, то буду завидовать и возненавижу ещё больше. Тебе не нужно мнение другого писателя.
Древним грекам нравились и званые ужины. За афинским ужином следовал симпосий — буквально «совместное питие». Бражники, хлебая разбавленное вино, обсуждали философию, пели песни, пересказывали анекдоты и играли в шарады. Не преуспевших в разгадывании шарад или болтавших ерунду ожидало наказание — плясать нагишом по зале, например. Увеселенья греков смахивают на студенческие, это верно, однако такова же была и их сосредоточенность на постижении. Греки ценили пытливость.
С каждой стороны широкого постамента — дощечки с выгравированными на металле именами.
— Местные жители, погибшие в двух мировых войнах. — Сняв очки, я представляю венки из алых маков, которые ложатся сюда в ноябре. В алфавитном порядке перечисляются фамилии здешних прихожан, павших в бою. Над каждой группой имен значится год смерти. — Сколько жизней потеряла эта деревня...
Люди знали, что на протяжении всей истории правящие классы всегда заботились только о себе: аристократы, владевшие землей, капиталисты, владевшие фабриками, которым требовался уголь, который добывали рабочие.
— Нельзя портить ВВП, сынок.
— Да ладно, всего-то пару раз было.
— Тридцать восьмой раз уже!
— Но не сотый же.
Любая ближневосточная война напоминает крестовый поход. Известна история, как во время русско-турецкой войны Екатерина I собрала все драгоценности, дала взятку туркам, те открыли коридор, и русские вышли из окружения. Воевать можно только за памятники и их защищать.
Человеческая история была бы слишком глупой штукой без духа, который внесли в нее бессильные.
— Он живая история своего народа. Он наш вечный враг.
— Чтобы не говорил мой сын, он всего лишь человек.
Они наступают — мы наступаем. Мы отважно сражаемся, чтобы увидеть проблеск света в этой нескончаемой войне... хоть на мгновение. Война — это целый мир, а мир охвачен войной, где за каждым прицелом стоит человек. И эти люди — мы. Прожжённые жизнью и наивные, честные и преступники. Мы созданы для легенд, но не войдём в историю. Мы — небесные рыцари. Мы — пустынные призраки. Мы — траншейные крысы. И это наши истории.
Cлайд с цитатой