Самое страшное предательство, которое может совершить друг — это умереть.
Мы не знаем, был ли он предателем, но нельзя забывать то хорошее, что мы пережили вместе. Он погиб, как герой и он остается нашим другом.
Самое страшное предательство, которое может совершить друг — это умереть.
Мы не знаем, был ли он предателем, но нельзя забывать то хорошее, что мы пережили вместе. Он погиб, как герой и он остается нашим другом.
— Я должен предать смерти друга. Я должен убить великого человека.
— У тебя нет выбора...
— Да? А может, я просто умываю руки, как когда-то Понтий Пилат?
— Лиза, как ты думаешь, кто ты для него? У тебя есть какие-нибудь предположения, фантазии по этому поводу?
— Я теперь даже не знаю. Я думала, друг. А друзья предают разве?
Кого же нам любить, месье, как не своих врагов? Кто может быть надёжнее наших врагов? От врага всегда знаешь, чего ждать. Друг предаст, враг — никогда.
Если насмерть тебя заметёт,
Тебе приснятся друзья твои
Во сне почувствуешь их тепло,
Но ты не вспомнишь, что предал их!
Всегда найдутся суки среди тех, кому жмёшь руки.
Всегда найдутся ***и, что ударят сзади.
— Сколько нефти пообещали американцы?
— Дело не в нефти.
— Это хорошо. Ее и нет.
— Дело в доверии. Вы говорили, вами движет не месть.
— Мною движет только долг.
— Нет. По-моему, вы так ослеплены неуемной жаждой мести, что вам уже все равно, кто умрет. Когда не видишь, кто друг, кто враг — пора уйти. Вот ей расскажите про то, что нефти нет. У нее в легких — полно.
— Это Грин.
— Несомненно. Но почему?
— Я допустил оплошность.
— В смысле, ее за что, Бонд?! Она должна была всего лишь отослать вас домой. Она работала в офисе. Вот она, сила вашего обаяния, Джеймс. Они на все готовы, верно? Сколько женских трупов? Вы отстранены, вас ожидает служебное расследование. Сдайте оружие этим людям и следуйте с ними.
Я на стенку лез, выл, влезал в долги,
Землю грыз, скулил, звонил: «Помоги!»,
А все такие чёткие по телефону,
А при встрече взгляд уводят в сторону,
Типа не знакомы мы...