Виктор Пелевин. S.N.U.F.F.

Пятьдесят шесть. О мухах.

Разве могу осуждать мух за то, что е... тся? Однако когда на моей голове, злит. Так же и ***асы. Когда в тихом уединении делают то, к чему лежат их души, кто возразит? Но они устраивают факельные шествия и приковывают себя к фонарям на набережной, дудят в дудки, бьют в барабаны и кричат, чтобы все знали про их нрав — что-де лупятся в очко и долбятся в жопу. Истинно, они хуже мух, ибо мухи только изредка согрешают на моей голове, ***асы же изо дня в день пытаются совокупиться в самом ее центре. Мухи по недомыслию, ***асы же хладнокровно и сознательно.

И через то постигаю, что пялить они хотят не друг друга, а всех, причем насильно, и взаимный содомус для них только предлог и повод.

0.00

Другие цитаты по теме

Но вот что значит быть «русским»?

Ездить на немецком автомобиле, смотреть азиатское порно, расплачиваться американскими деньгами, верить в еврейского бога, цитировать французких дискурсмонгеров, гордо дистанцироваться от «воров во власти» — и все время стараться что-то украсть, хотя бы в цифровом виде. Словом, сердце мира и универсальный синтез всех культур.

Кая — это цветок моей жизни, моя главная инвестиция, свет моего сердца, счастье моих ночей и ещё много-много лет выплат по кредиту.

Темы для разговора, фразы и фразочки, обстоятельства, когда их следует произносить, интонации и прочее — это не такая уж и великая наука. К тому же настоящая женщина открывает рот лишь для отвода глаз.

Женщина — это волшебный цветок, при взгляде на который с вами должно случиться умопомешательство, достаточно сильное для того, чтобы подвигнуть вас на тяготы деторождения. Так захотел Маниту.

Официально моя работа называется «оператор live news». Церковноанглийское «live» здесь честнее было бы заменить на «dead» — если называть вещи своими именами.

И я понял, что в истинной реальности нет ни счастья, за которым мы мучительно гонимся всю жизнь, ни горя, а лишь эта высшая точка, где нет ни вопросов, ни сомнений — и где не смеет находиться человек.

Есть вещи, которые являются правдой для одного и неправдой для другого. Из-за них, кстати, и возникает ненависть между людьми.

Любовь и смерть имели такую природу, что заниматься ими понарошку было невозможно. Не играло роли, верят ли участники процедуры в то, чем заняты, — важно было, что это действительно с ними происходит. Спариваться и умирать можно было только всерьез, хоть в домашнем уединении, хоть перед сотней камер на арене.

Люди принимают решения на основе прецедентов и опыта. Человек – это просто инструмент приложения культуры к реальности.

Вот именно. Отсюда и все эти легенды об иррациональности женского сердца — какая, прости Маниту, чушь. Нет ничего рациональнее женского сердца, просто это рациональность высшего порядка — ибо женщина здесь выступает не как дурочка с вечеринки, а как безличный аспект природы и вечности. Этот социальнобиологический механизм тоже поддаётся программной симуляции без особых проблем, так как опирается на вполне просчитываемые параметры — что, я думаю, понятно и так.