Эй! Эй! Он же с моим рюкзаком прыгнул! А у меня там кубики бульонные были…
Что это вам? «Мерседес», что ли?
Эй! Эй! Он же с моим рюкзаком прыгнул! А у меня там кубики бульонные были…
— Я бы ещё с тобой поспорил, если бы мне не было ясно, что на эту тему — кем быть — спорить просто бесполезно и глупо, — сказал Ваня с улыбкой. — Надо быть человеком образованным, знающим свое дело, трудолюбивым, а если у тебя к тому же есть талант поэтический, он себя проявит.
... вот и конец истории... На что я рассчитывал? Что мы поженимся и будем жить долго и счастливо? Хы, тоже мне принц из сказки. Думал, что это любовь... Хотя просто оказался не в том месте и не в то время. Счастливого финала в этой истории не будет... Осталось только утопиться. Вода, наверное, холодная... хм...
— Я не пойду! Если мы пойдём туда — нас поймают и убьют!
— А что вы думаете — если нас здесь поймают, то напоят чаем с повидлом?
Ни Пушкин, ни Тютчев не проходили литературного вуза, да тогда и не было такого, и вообще научиться стать поэтом в учебном заведении нельзя.
— Всему можно научиться, — отвечал Жора.
— Нет, учиться на поэта в учебном заведении — это просто глупо. Каждый человек должен учиться и начинать жить с обыкновенной профессии, а если у него от природы есть талант поэтический, этот талант разовьется путем самостоятельного развития, и только тогда, я думаю, можно стать писателем по профессии. Например, Тютчев был дипломатом, Гарин — инженером, Чехов -
доктором, Толстой — помещиком...
Толя Орлов и Ваня поддерживали Володю, а Жора приспустил его синие трусы и разбинтовал его. Шов гноился и был в отвратительном состоянии, и Володя, делая усилия, чтобы не морщиться от боли, сильно побледнел.
— Дрянь дело. Да? — сказал Жора морщась.
— Дела не важнец, — согласился Ваня.
Да хрен с ним, с ботинком! Ты что, за ним нырять будешь — тут, может, под нами восемь километров?
Нет, нам не скучно и не грустно,
Нас не тревожит жизни путь.
Измен незнаемые чувства,
Нет, не волнуют нашу грудь,
Бегут мятежной чередою
Счастливой юности лета,
Мечты игривою толпою
Собой наполнили сердца.
Нам чуждо к жизни отвращенье,
Чужда холодная тоска,
Бесплодной юности сомненья
И внутренняя пустота.
Нас радости прельщают мира,
И без боязни мы вперед
Взор устремляем, где вершина
Коммуны будущей зовет.