Елена Генриховна Гуро

Не сумела просто веселиться:

Слишком долго была одна.

Стало больно, больно некстати...

Милые платьица, недоступные...

Пришлось отвернуться и заплакать.

А старушки оказались недобрые:

И неловко, — пришлось совсем уйти.

0.00

Другие цитаты по теме

Зажигаться стали фонари,

освещаться столовые в квартирах...

Я шептал человеку в длинных космах;

он прижался к окну, замирая,

и услышал вдруг голос своих детских обещаний

и лихорадок начатых когда-то ночью.

И когда домой он возвращался бледный,

пробродив свой день, полуумный,

уж по городу трепетно театрами пахло -

торопились кареты с фонарями;

и во всех домах многоэтажных,

на горящих квадратах окон,

шли вечерние представленья:

корчились дьявольские листья,

кивали фантастические пальмы,

таинственные карикатуры -

волновались китайские тени.

Вот поет дорога.

Дорога моя — вот.

Вот и сам я!

А я вожжи взял,

эх, Родина!

А я ружье взял.

Вот — и мать.

Не тужи, не тужи, родная,

задул большой ветер —

не тужи, не плачь, мама.

Камень при дороге стал,

сосна шумит.

Ветер дальше, дальше погнал окрест.

Не плачь, мама.

Родина, родина — земля,

одна ты — мать.

За тебя я ушел.

Не тужи, не тужи, родная,

не плачь, мама.

Как высоко крестили дальние полосы, вершины -

Вы царственные.

Расскажи, о чем ты так измаялся

Вечер, вечер ясный!

Улетели в верх черные вершины -

Измолились высоты в мечтах,

Изошли небеса, небеса...

О чем ты, ты изомлел-измаялся

Вечер — вечер ясный?

О мой достославный рыцарь!

Надеюсь, победой иль кровью

Почтите имя дамы!

С коня вороного спрыгнул,

Склонился, пока повяжет

Нежный узор «Эдита»

Бисером или шелком.

Следы пыльной подошвы

На конце покрывала.

Колючей шпорой ей

Разорвало платье.

Господин супруг Ваш едет,

Я вижу реют перья под шлемом

И лают псы на сворах.

Прощайте дама!

В летней тающей тени

я слежу виденья,

их зеленые кивки,

маски и движенья,

лёжа в счастьи солнечной поры.

В черноте горячей листвы

бумажные шкалики.

В шарманке вертятся, гудят,

ревут валики.

Ярким огнем

горит рампа.

Над забытым столиком,

в саду,

фонарь или лампа.

Pierette шевелит

свой веер черный.

Конфетти шуршит

в аллейке сорной.

Давит пальцы железными клещами холод.

Пришло б начало новой поры,

Открылись бы страны.

Тут же в комнате прятался конец

клубка вещей,

затертый недобрым вчерашним днем

порядком дней.

Тут же рядом в комнате он был!

Я вдруг поверил! — что так.

И бояться не надо ничего,

но искать надо тайный знак.

И я принял на веру; не боясь

глядел теперь

на замкнутый комнаты квадрат...

На мертвую дверь.

Прядки на березе разовьются, вьются,

сочной свежестью смеются.

Прядки освещенные монетками трепещут;

а в тени шевелятся темные созданья:

это тени чертят на листве узоры.

Притаятся, выглянут лица их,

спрячутся как в норы.

Стихли над весенним солнцем доски,

движение красным воскликом мчалось.

Бирко — Север стал кирпичный, — берег не наш!

Ты еще надеешься исправиться, заплетаешь косу,

а во мне солнечная буря!

Трамвай, самовар, семафор

Норд-Вест во мне!

Веселая буря, не победишь,

не победишь меня!..

Под трапом дрожат мостки.

В Курляндии пивной завод,

И девушки с черными косами.