На одних судьба возлагает историческую ответственность, на других — просто кладёт.
Если вкладывать в работу душу, то трудовой договор становится сродни договору с дьяволом, только душу продаёшь по частям.
На одних судьба возлагает историческую ответственность, на других — просто кладёт.
Если вкладывать в работу душу, то трудовой договор становится сродни договору с дьяволом, только душу продаёшь по частям.
Результат эксперимента часто зависит от знаний, мастерства и цели того, кто этот опыт ставит. Лично я доверяю только Богу. И с годами всё меньше.
Я понял, что должен выражаться еще откровеннее.
— Я никогда не смогу на тебе жениться, Оликея. Ты не сможешь стать моей… — Я попытался вспомнить спекское слово и понял, что мне оно неизвестно. Тогда я воспользовался гернийским: — Женой. Ты никогда не станешь моей женой.
Она облокотилась мне на грудь и сверху вниз заглянула мне в лицо.
— Что это такое? Жена?
Я печально улыбнулся.
— Жена — это женщина, которая будет жить со мной до конца моей жизни. Женщина, которая разделит со мной дом и судьбу. Женщина, которая родит моих детей.
— О, я рожу моих детей, — спокойно заверила меня Оликея и снова улеглась рядом со мной. — Надеюсь, девочку. Но мне не нравится твой дом в пустых землях. Ты можешь оставить его себе. Что до судьбы, то у меня есть своя судьба, так что твоя мне не нужна. Ее ты тоже можешь оставить себе.
Пока мы тут, на земле, строим планы, там, над облаками, смеются, готовя нам неожиданные события и случайные встречи.
Слава — женщина избалованная, то опаздывает на свидание, а то и вовсе кидается на шею другим.
— Я никогда не верил в судьбу, агент Купер. Я всегда чувствовал, что ты сам творишь свою судьбу. Что посеешь, то и пожнешь.
— Альманах фермера?