— К чему эти слезы. Не огорчайся, достопочтенная госпожа, это вредит красоте...
— Ты, должно быть, много огорчался.
— Я просто родился страшным.
— К чему эти слезы. Не огорчайся, достопочтенная госпожа, это вредит красоте...
— Ты, должно быть, много огорчался.
— Я просто родился страшным.
— Один накер для вкуса.
— Ты делаешь суп из накеров? Неудивительно, что они обозлились.
— Один. А то вкус не тот, другие сами прилезли, я их не звал.
— Но ты сунул одного в котел, вот они и разозлились.
— Они тоже хотели в суп? Завидовали?
— Предпочитаешь жить как предатель?
— А, да через минуту об этом никто и не вспомнит. Темерии нет, а значит, и предавать нечего.
— Здешний нильфгаардский гарнизон не слишком силен.
— Ну и что с того? Ну, перебью этих — тут же придут следующие. Черные затопят этот край. Это так же верно, как то, что у тебя в жопе дырка.
— Как живешь?
— Как картофельная моль: сижу тихо, в глаза не бросаюсь, рубаю картоху.
— Из всех созданий в этой округе самые занимательные — лошади. Ты интересуешься лошадьми?
— Да я их не различаю. И всех зову Плотвами.
— Перед Кражей было что-то подозрительное?
— Пада...? Пада что?
— Что-нибудь другое. Ты мог что-то увидеть, почуять, услышать...
— Да, да, Барт слышал... Такое... Ш-Ш-Ш... Ш-Ш-ш...
— Откуда было слышно шипение?
— Барт слышал «ш-ш-ш» в нужнаке.
— Где?
— Ну... Где Барту нужно делать кучу.
— Сойдись со мной в поединке! Я Ронвид из Малого Луга, связанный священным обетом…
— Сочувствую.
— Я чую твою кровь...
— Ну иди сюда, скотина.
— Я выпью твою кровь.
— Хватит ***еть.
Как звать овцу... Кис-кис? Цып-цып? Эй, овца! Пойдем. Будем охотиться на вилохвоста.