Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел — неизвестно.
Отличный способ испортить с человеком отношения – сказать: «Нет, вы не так рассказываете этот анекдот». Потом рассказать по-своему.
Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел — неизвестно.
Отличный способ испортить с человеком отношения – сказать: «Нет, вы не так рассказываете этот анекдот». Потом рассказать по-своему.
Человек — единственное животное, способное краснеть. Впрочем, только ему и приходится.
(Человек — это единственное животное, которое краснеет или, при определенных обстоятельствах, должно краснеть.)
Если бы человек мог быть скрещён с котом, это улучшило бы человека, но ухудшило бы кота.
А меня ещё некоторые упрекают в том, что я будто бы ругаюсь Матом. Я им не ругаюсь, я просто не знаю, как можно по-другому, извините.
— Да, но Розалинда будет думать, что я отправился в тюрьму.
— Ну и пускай думает. Раздумья украшают женщину.
Душа у русских, как известно, широка и глубока, поэтому, когда она изливается, затопляет все живое и неживое.
На лице великана навеки замер наглый, но абсолютно пустой взгляд, который намекал на убийственную дурость его обладателя, из-за которого почти весь мир непроизвольно и упорно рассыпался перед ним в извинениях. В общем, такое лицо вполне могло быть у Везувия перед извержением, похоронившим Помпеи.
... мы — существа неизвестного происхождения, ожесточенные осознанием своей беспомощности, заточенные во времени и с самого рождения обреченные на смерть, а наш ареал обитания ограничен размерами крошечной пылинки, летящей неведомо куда в холодной бесконечности космоса.
Поеду на Мальдивы бухнуть я с друганами,
Отдам немного денег, чтобы не было цунами,
Прикуплю себе остров посередине моря,
Мне нафиг он не нужен, а люди пусть говорят.
Поїду на Мальдіви бухнути з друганами,
Заплачу трохи денег, шоб не було цунамі,
Прикуплю собі острів посередині моря,
Мені він нафіг треба, а люди хай говорять.