матушка Ветровоск

– Я вот думаю, правильно ли мы поступили? Насколько мне известно, вместо нас это должен был сделать какой-нибудь прекрасный принц.

– Ха! – откликнулась летевшая впереди матушка. – И что толку? По-твоему, если кто продерется через эти дурацкие кусты, так из него уже и муж хороший выйдет? Типичное феекрестное мышление, вот что это такое! Думаешь, можно просто так ходить повсюду и награждать людей счастливым концом, хотят они того или нет?

– А что плохого в счастливых концах? – горячо возразила Маграт.

– Послушай, счастливый конец – это хорошо, но только тогда, когда все заканчивается действительно хорошо, – произнесла матушка Ветровоск, глядя на небо. – Нельзя навязывать людям счастливые концы. Возьмем, к примеру, счастливый брак. По идее, любой брак можно сделать счастливым – отруби молодоженам головы, как только они на венчании скажут «да», и всего делов. Но ведь так не годится. Нет, счастье так запросто не создашь…

Матушка стала вглядываться в показавшийся на горизонте город.

– Все когда-то кончается, – сказала она. – Вопрос только как.

– Я вот думаю, правильно ли мы поступили? Насколько мне известно, вместо нас это должен был сделать какой-нибудь прекрасный принц.

– Ха! – откликнулась летевшая впереди матушка. – И что толку? По-твоему, если кто продерется через эти дурацкие кусты, так из него уже и муж хороший выйдет? Типичное феекрестное мышление, вот что это такое! Думаешь, можно просто так ходить повсюду и награждать людей счастливым концом, хотят они того или нет?

– А что плохого в счастливых концах? – горячо возразила Маграт.

– Послушай, счастливый конец – это хорошо, но только тогда, когда все заканчивается действительно хорошо, – произнесла матушка Ветровоск, глядя на небо. – Нельзя навязывать людям счастливые концы. Возьмем, к примеру, счастливый брак. По идее, любой брак можно сделать счастливым – отруби молодоженам головы, как только они на венчании скажут «да», и всего делов. Но ведь так не годится. Нет, счастье так запросто не создашь…

Матушка стала вглядываться в показавшийся на горизонте город.

– Все когда-то кончается, – сказала она. – Вопрос только как.

Научиться не делать что-то так же трудно, как научиться это делать. А может быть и труднее. В мире было бы куда как больше лягушек, если бы я не знала, как не превращать в них людей.

Только сами люди могут построить себе лучший мир. Иначе получается клетка.

— Немедленно пропусти нас, Шон Ягг.

Шон отдал честь, едва не оглушив себя древком пики:

— Пропускаю, госпожа Ветровоск!

Его круглое честное лицо скрылось из вида. Через минуту или две до ведьм донесся скрип решетки.

— Как это у тебя получается? — удивилась нянюшка.

— Элементарно, — пожала плечами матушка. — Ты никогда не сделаешь так, чтобы его глупая голова взорвалась прямо у него на плечах. И он это знает.

— Но я-то знаю, что ты так тоже никогда не поступишь.

— Нет, не знаешь. Ты знаешь только, что пока до этого не доходило.

— Что такое корона? Ребенка спрятать гораздо труднее.

— Глупости, — перебила матушка. — Сама подумай, сколько в стране детишек, и все на одно лицо. А вот корон — раз-два и обчелся.

— Тут кого-то убили.

— О боги, — простонала нянюшка Ягг. — Надеюсь, не внутри круга?

— Нет. Что за глупые вопросы? Это случилось снаружи. Высокий мужчина. Одна нога короче другой. С бородой. Возможно, он был охотником.

— Но как? Как ты все это узнала?

— Я только что на него наступила.

— Чаинки не умеют предсказывать будущее, это всем известно.

— Кроме самих чаинок.

— Ну да, нужно быть совсем слабоумной, чтобы спорить с чайной заваркой.