Иван Натанович Купитман

То, что мы больше всего ненавидим, на самом деле больше всего нас привлекает.

— Иван Натанович, а что вы здесь делаете?

— Пропылесосить заехал! Это моя квартира!

Ты — это лучшее, что когда-либо пускало слюни на мой диван.

— Ты что меня использовал?

— Ну что за выражение! Я просто исторически хитрее тебя.

— Что вы так морщитесь, Лобанов?

— Не нравится мне у вас. Все это венерическое. Фу.

— Венерическое означает Венерой ниспосланное, Лобанов. Венера — богиня любви, а больные наши — от этой любви пострадавшие. Получается, что мы с Вами чуть ли не жрецы. Жрецы Венеры и Асклепия… Ну а теперь-то Вам что не нравится?

— Да не нравится мне у вас. Всё это венерическое. Фу.

— Да, собеседник вы слабый, Лобанов...

— Быков, может, ты приютишь старого друга?

— С каких это пор, Натаныч, ты начал признавать свой возраст?

— Быков, ну не до шуток, ну правда.

— Ну да ладно, ладно, оставайся. Только у меня тут три таракана периодически бегают, ты их как увидишь, так их тапкой, тапкой, тапкой!

Почему я, Купитман, должен объяснять тебе, Скрябиной, особенности русского менталитета?

— Последний раз тебе говорю — ни духи, ни помада не разлучат меня с этой женщиной.

— Может быть. Но ты должен знать, что и я не отступлю, и если мне придётся тебе самому засос сделать, я сделаю, и задницу тебе вилкой расцарапаю, так что молись, чтобы она тебя первая бросила, да побыстрее.

С тех пор, как ты бросил пить, с тобой невозможно стало разговаривать!