Любовь во время чумы

Его личный ад, длившийся более полувека, уготовал ему еще много смертельных испытаний, которые он намеревался встретить с еще большим жаром, большими страданиями и большей любовью, чем все предыдущие, потому что они — последние.

Он тоже пытался утопить свою давнюю боль в чужих разбитых сердцах.

Каждый человек — хозяин собственной смерти, и в наших силах лишь одно — в урочный час помочь человеку умереть без страха и без боли.

Все, что ушло с возрастом, восполнялось характером и старательной умелостью.

Начиная писать, он был готов подвергнуть свое терпение величайшему испытанию, во всяком случае, ждать до тех пор, пока не станет совершенно очевидно, что он теряет время уникальным, не укладывающимся в голове образом.

... любопытство — одна из многочисленных ловушек, которые расставляет любовь.

Я предпочитаю находить язык непосредственно с Богом.

Людям, которых любят, следовало бы умирать вместе со всеми их вещами.

... время в старости — не горизонтальный поток, а бездонный колодец, в который утекает память.