Торба-на-Круче (Макс ИвАнов)

Мне только снится, что я тебе верю.

Мне только страшно, что я тебя знаю.

Что с тобой?

Попробовать просто поспать, просто поесть,

Попробовать просто не воевать,

Оставить всю свою жесть,

Что с тобой?

Мне кажется, ты начинаешь все забывать...

Что я знаю о себе?

Только то, что я любил.

В промежутках между сном и сном

Суетятся мысли об одном,

Ни о чем не думать -

Хочется спать!

Как в бреду бреду — бреду упрямо,

Ветер спросит, как там мама?

Не звонила, и, значит, буду врать.

Это, знаешь ли, то ещё удовольствие, третью ночь, выходя в промерзлый тамбур, курить, думать:

А как, интересно, там, на северном полюсе, может ли человек на морозе вообще с кем-нибудь говорить? Может человек на морозе с кем-нибудь говорить? Может ли человек вообще с кем-нибудь говорить?

Или ему остается как мне, вспоминать, сутулясь, как когда-то давно, в пахучей августовской ночи и его, и её несла в перекрестиях улиц белая волга, обгоняя лады и москвичи. И когда впереди замаячил вокзал пятнышком бледным, и он, готовясь к разлуке сидел чуть жив. Она с заднего сиденья ему, сидящему на переднем, улыбнулась, на плечо руку ласково положив. Корил он себя тогда, это безнадежность, ненужная влюбленность, собачий бред. И не думал, что её такая простая нежность согреет его через столько холодных лет.

Всё в себе...

Минуты тишины...

Молчание приобретает формы...

Я слетаю с петель,

Но и в мертвую не полечу.

Нет в жизни места такому обману,

В космос такими маршрутами нам еще рано.