Ольга Громыко

Из крысиного хвоста получается отменное рвотное: надо высушить его, истолочь в ступке, развести тремя частями воды и дать больному выпить, а потом сказать, что это было.

Оценить возраст киборга было сложно: выглядел он немногим старше двадцати, а вел себя по большей части серьезнее и умнее двадцатипятилетнего Теодора. Впрочем, когда парни на пару откалывали какой-нибудь номер, восемнадцать они заслуживали только в сумме.

Обе стороны были по-своему правы – а значит, одинаково виноваты.

Завтра в бой нам по первому снегу —

В грязь сбивать, расшивать алым шелком…

…Я вернусь к тебе – где бы я не был,

Ты дождись меня – сколько б ни шел я…

Воздух взвоет, земля в небо брызнет,

Дымный ветер наполнится сталью…

…Я храню тебя – в сердце и письмах,

Ты люби меня – кем бы ни стал я…

Горсть жетонов чужих на ладони

И кошмаров ночных крик безгласный…

…Встреть, заплачь, обними – чтоб я понял,

Что в аду уцелел не напрасно…

— Эй, цыпа, ты куда?

— Топиться.

— А-а-а... Эй, постой! Заодно воды набери!

—  Ну, дерзай, мой рыцарь! — кокетливо добавил ящер, пригибая голову к земле и нетерпеливо виляя хвостом, как пес в ожидании подачки. — Я вся твоя.

Хочешь запороть какое-нибудь дело — поручи его мужчине!