— Тутси, перерыв.
— Простите, но у меня есть имя! Не милашка, не дорогуша, не Тутси, а Дороти! Как Джон — это Джон, а Том — это Том!
— Тутси, перерыв.
— Простите, но у меня есть имя! Не милашка, не дорогуша, не Тутси, а Дороти! Как Джон — это Джон, а Том — это Том!
— Больше не упоминай Уоттона и ему подобных.
— А если я пса Уоттоном назову?
— У тебя нет такого пса. Ты еще свинью Тором назови.
Ох, эти прозвища, клички! Что перед ними имена чертей и нечистых духов! Сатанаил, Вельзевул, Люцифер, Барбазон — все это звучит красиво. А вот «рогач», «рогоносец»... Да самого дьявола так не называют!
В правление экс-императора Готоба своей ученостью славился Юкинага, бывший губернатор провинции Синано. Однажды он в числе других знатоков был приглашен ко двору на диспут об юэфу. В разгар спора Юкинага забыл название двух добродетелей из «Танца семи добродетелей», за что его прозвали Молокососом Пяти Добродетелей. Это было очень обидно, и Юкинага, забросив науки, ушел от мира.
«Sassenach»... Так он называл меня с самого начала; по-гэльски это слово обозначает «англичанка, чужестранка». «Англичаночка». Сперва он выговаривал это прозвище насмешливо, затем с нежностью.
— Прошу прощения, сэр.
— Здесь нет сэров, я Бен, и он Бен, а ты?
— О'Мэлли, на испытательном сроке.
— Как тебя мама называет?
— Я не хочу говорить.
— Это приказ.
— Пуся... сэр.
— Пхахах! В свидетельстве о рождении у тебя какое имя?
— Я видела ваши звонки у него в сотовом. Вы Дьявол, верно?
— Смотря у кого спросить.
— Странная у тебя погремуха.
— Да, это имя греческое.
— У меня кореш был, казах, Байконуром звали. В 75-м его зарезали...
— Мда...
— У тебя еще все впереди!
— Джон, почему тебя называют Малышом?
— На что это ты намекаешь? У меня все пропорционально!
— Ворон требует, чтобы лебедь так его называла?
— Она сама так хочет. Она зовет меня «па», а твой сын зовет тебя так, что моряки краснеют.